– Эй! – произнес я ей, но она вся так дрожала, как будто здесь было минус сорок, и как призрак глядела только в телевизор, и никуда больше. Тут я отвлекся на минуту и оглядел всю комнату, в которую доступ до этого мне был закрыт. А комната оказалась даже очень хороша. Просторная и полностью обставлена антиквариатом, как прям в музее. Люстра венецианских мастеров, лепнина, картины повсюду, штукатурка на стенах из тех же эпох и балкон – он в действительности существует, – вот только почему-то телевизор был с маленьким экраном, и тот был обрамлен под старину и со стороны казался мне ну очень древним, как и сам мир Божий. Я обсмотрел все вокруг, не проходя с порога комнаты больше ни на шаг, пока мой взгляд вновь не вернулся к той самой загадочной гостье. «Девка дохлая, что ли», – подумал я. С виду вроде живая, вот только необщительная какая-то она. Наверное, бесполезно у нее что-то спрашивать. Хотя вопросов к ней у меня уйма. Как она тут очутилась? Кто сама такая? Долго ли она собирается здесь пребывать? И неужели то, что там варится на кухне, она собирается всю эту мерзость сама есть? Попросила бы меня – я бы ей колбасы с хлебом нарезал. Не жалко. Прошло какое-то время, а от нее по-прежнему ни звука, и я, как дурак, стою на пороге, боюсь к ней подходить. Вдруг что-то не так. Простоял я так минут десять или пятнадцать, весь в размышлениях. Не знал, что мне делать и как себя вести в такой нестандартной ситуации, как до моего уха – так, слегка – донесся вроде бы чей-то стук по входной двери. Я прислушался. Нет ничего. Как говорили наши предки, когда кажется – креститься надо, и вы не поверите: я в тот момент и перекрестился, потому что мне краем уха показалось, что в дверь снова постучались. Тут сумрачная девка внезапно встала, поправила плед на плечах и проследовала мимо меня, будто привидение, в коридор. А нет, мне, оказывается, ни капельки не померещилось. Мы действительно еще ждем гостей, и я аккуратно потопал за ней, держась на расстоянии вдоль стены. Вот и ее долгожданный гость: на пороге у нас в квартире, за полночь. Я, как только его увидел, так, заперев свое дыхание в легких, так прям и сполз по стене вниз. Она приветствовала джентльмена, одетого с иголочки. Черный дорогой костюм, дымящаяся ароматная сигара в руке, широкая – во весь рот – улыбка и до блеска начищенные, нереально белые зубы: все было в нем безупречно, не считая только двух изъянов. Вместо человеческих стоп у него были копыта, как у вороного коня, а из головы торчали рога, и они явно были не оленьи. Девушка улыбнулась гостью, и они поцеловались, затем она нежно взяла его за руку и повела его за собой походкой грациозной лани, а тот с сияющей улыбкой последовал послушно за ней, проследовав на кухню в сантиметре от меня, где его, видать, и ждало то смердящее угощение. И в тот самый момент, теперь я почувствовал себя привидением, ибо они, проходя около меня, не обратили ни капельки взора в мою сторону – и слава богу, потому что я как-то уже читал про этих существ в древних текстах, в библиотеке родных тетушек. И оно выглядело точь-в-точь как в эстампах старинных книг. Наши предки называли их демонами блуда. Не думал никогда, не гадал, что когда-нибудь увижу их вблизи. Лучше с ними никогда не встречаться, потому что это страшные монстры, ненавидящие людское племя. Они насилуют человеческую плоть, а душу выпивают залпом, как смузи через соломинку.

Меня всего потряхивало, я даже не смог встать. Поэтому я на корточках кое-как заполз к себе в комнату, закрыл дверь на замок и вдобавок подпер тумбочкой, но, думаю, если что, вряд ли меня это спасет или кого-то другого. Потом я забрался в кровать, обнял Черного и накрыл нас одеялом с головой. Черный тоже был весь взъерошенный. И мы с ним молча остались так лежать до самого рассвета и надеяться на лучшее.