– Что волнует сегодня архитектора Лукашева?

– Хочу выйти в исполком со схемой размещения гаражей и автостоянок по районам города. Хватит множить железные коробки. Что мешает строить хорошие многоэтажные подземные гаражи, с учетом санитарных норм, удаленные от жилья не более чем на 800 метров (чтоб не ехать за своей машиной через весь город)? Гаражи, прачечная, прочие бытовые помещения создадут коммунальный квартал микрорайона. Кстати, ведь и инструкция на этот счет имеется…

О «стекляшках». Эти дети торгового «дизайна» засоряют город. Здание должно быть значительным, живущим долгой жизнью. Времянка никогда не будет вызывать к себе добрых чувств. Среда воспитывает человека. Город, богатый мемориалами, но бедный театрами, культурными центрами, человека не воспитает. А хорошее здание, представьте себе, воспитывает – уже самим фактом своего появления в городе, где человек живет.

В свое время так называемые «хрущевские» пятиэтажки сильно помогли нам в улучшении жилищной ситуации в стране. Но сегодня эти дома сильно устарели, главным образом, морально. Возьмите наше набережную – впечатление заброшенности. Между тем, есть разработанные проекты модернизации таких зданий. Предусматривается пристройка пилонов, между которыми окажутся лоджии и кухни. У дома появляется новый облик, удобства. Проекты предлагают надстраивать два этажа, можно соединять дома арками – ничего не ломая, мы привнесем столько свежего в старые дома. Нижние этажи «заселить» магазинами, кафе. Набережная приобретет свой первоначальный смысл – как зона отдыха.

Городскому парку тесно на пяти гектарах. Тесно и нечем дышать. Какие-то страшенные заборчики, парники, сараи. Место им там? Убрать эти заборы. Слить парк в единый комплекс со стадионом – это ведь естественно. Прекрасное старинное здание гимназии высвободить, и там можно будет разместить главный культурный центр парка культуры и отдыха – и с читальней, и с кружками, и с небольшой сценой. А в парке должны расти трава и деревья. Поменьше асфальта и всяких будок.

Архитекторы, заложившие бульвар по улице Победы, знали толк. Прекрасное место для прогулок ныне запущено, частично уничтожено. А ведь новороссийцам под силу сделать здесь свой Монмартр – с художниками, с попугайчиками, не знаю, зоомагазином каким-нибудь. У нас нет места для общения, куда можно было прийти просто так, побродить в толпе, поглазеть. А ведь на оси, соединяющей строящийся театр и Форумную площадь, тоже можно сделать такое пространство для музыки, прогулок. Виталий Сергеевич Буйнов, главный архитектор нового театра, предложил эту идею, но… не нашел поддержки.

Каждый клочок города нужно обдумать, обласкать. Архитектуру вообще делают добрыми руками, чтобы она помогала жить человеку. Но доброта должна быть решительная. Знаете, старожилы все нахваливают бывшую Серебряковскую улицу, какая, мол, красавица была… А ведь голая была улица, без нынешней зелени, с какими-то пакгаузами. Не хотелось бы мне в будущем оказаться в такой роли и вздыхать: эх, какие у нас проспекты были! Все-таки город наш хорошеет. Определенная робость архитекторов существует, въелась она в нас, дескать, чего замахиваться на большое, все равно неосуществимо пока… Может, когда-нибудь… И вот так ждал, ждал – и проспал. Со своим внутренним цензором и добровольными способствователями все упрощать и удешевлять (в интересах копеечной «экономии»).

Не хочу проводить никаких параллелей, но вот о чем подумалось, когда я готовилась к беседе и перелистывала книги об архитектуре. Собор Парижской богоматери, Кельнский собор строили так умопомрачительно долго, что ни один смертный, присутствовавший при их закладке, не мог рассчитывать увидеть великолепные здания готовыми. Но ведь их видели – не могли не видеть – в своем воображении зодчие! И пренебрегли скептическим неверием прочих, и начертали планы, безумные для современников по дерзости и величию. Тех зодчих нет, а храмы стоят.