Уф, прячу свой язык во рту. Хорошо, Тимоша разряжает обстановку своим писком.

- Он хочет играть, - объясняю Антону.

Сын обожает этот потертый красный паровозик. Сидеть внутри на стульчике. Пытаться встать рядом. Тянуться ручонками к рулю. Мое дело - поддерживать малыша.

- Я думал, в таком возрасте им нужны только погремушки, - усмехается Троицкий, глядя на нас.

Тоже смеюсь.

- Окружающий мир ребенку интересен. И очень даже сильно.

Тимка как будто подтверждает мои слова, рвется вбок. Там идут женщина и маленькая собачка. Я не успеваю схватить его даже за комбинезон.

- Осторожней, парень.

А вот большая ладонь Антона оказывается рядом. Тима плюхается на нее животиком. Лыбится, снова пытается встать.

- Спасибо, - благодарю мужчину.

- А он упорный! - в голосе Троицкого проскакивает восторг. - Смотри, пытается шагать в сторону этой собаки. Эм… Вы не разрешите ребенку посмотреть?

Блондиночка-хозяйка мигом теряет напыщенный вид от широкой улыбки Антона. Не просто останавливается, а разворачивается и тянет песика к ним с сыном.

- Только осторожнее! - прошу я.

Собачка размером меньше кошки. Дрожащая, на тонких лапках. Но все равно это животное.

- Мы не полезем в пасть этого монстра, - со смехом обещает Антон, - идем с нами.

В жизни малыша должен быть папа, разрешающий шалости. Ну или хотя бы желателен. Наверное, этот момент становится последней каплей для моего решения открыть правду.

Догоняю Антона с Тимкой и кокетливую блондиночку.

- Чиха, не бойся! Этот мальчик хороший! - тянет она.

И почему-то смотрит прямиком на Антона.

Совсем ни к месту ощущаю укол ревности. Фу-ф… Блондинка мила к моему сыну и совсем не заслуживает негатива от меня! Но главное - с чего ради во мне проснулось чувство собственности к Антону?! Этот мужчина мне не принадлежит и никогда не принадлежал.

Троица из блонды в шортиках, Антона и Тимошки довольна жизнью. О чем-то переговариваются, хихикают. И только мы с Чихой не наслаждаемся ситуацией.

Малюсенькая собачка терпит поглаживания Тимки и Троицкого всего лишь несколько минут. Уже скоро она открывает свой крошечный ротик и… изливается звонким лаем. У меня сердце в пятки уходит.

Не куснула ли она Тимку, не сильно ли он испугался?! Я сглупила! Хотела, чтобы они побыли вместе с папой. Поучаствовали в приключении. А теперь, не дай бог, пострадает психика малыша… Или я себя накручиваю.

Кидаюсь к сыну и только сейчас вижу - Антон подхватил его на руки. Как успел? Да еще отошел подальше. Тимошка же вцепился пальчиками в его футболку, а сам не спускает глаз с собачки. Даже весь подался в ее сторону. Блондинка оттащила песика с площадки на тротуар.

- Родной мой, ты не испугался?

Перехватываю взгляд Антона, он на секунду замирает. Потом словно приходит в себя.

- Я вроде успел его убрать, - говорит мужчина, - да и псина мелкая.

Тимка тем временем машет собачке ладошкой.

- Но громкая, - вздыхаю, - ладно, будем надеяться, что все в порядке.

Смысл теперь истерить? Да и вид сына на руках у папы меня так резко успокаивает.

- Ну если что, в тридцать лет он проработает этот случай со своим психологом.

Не сразу понимаю, что Антон шутит. А потом прыскаю от смеха.

- Антон!

Троицкий чуть наклоняет голову вбок. Смотрит мягко.

- Зря смеешься, в итоге они обвинят во всем тебя. Крайними остаются родители.

Ты тоже родитель - чуть не вырывается у меня. Хм… Я решилась сказать, но все же это должно произойти не так вот внезапно.

Что я заговорю раньше, чем предполагаю, я пока не могу даже подозревать. И мы просто гуляем по нашему району. Как обычно у нас бывает с Троицким, не можем наговориться и расстаться. Как обычно… Неужели всё вернется? Ведь я даже приглашаю его на борщ, а он не отказывается.