–Валите уже отсюда, наконец, – что ж вполне закономерная реакция, Инге нужно переварить услышанное. Однако, у Эксла имелось другое мнение на этот счет.

–Я не позволю тебе здесь жить! Поехали в «Джангл»!-воскликнул он.

Инга отрицательно помотала головой.

–Не сейчас. Дайте мне побыть одной.

Я двинулась к выходу и поманила Эксла за собой. Я отлично понимала девушку. Она слишком гордая, чтобы принять помощь, но в то же время достаточно сильная, чтобы не наделать глупостей. Лучше будет действительно оставить ее одну.

–Последний вопрос, Ингеборг, -не унимался парень, -как Микаэль тебя нашел?

–Я еще жила на той квартире, мой телефон есть в справочнике, а имя у меня редкое, – в голосе девушки сквозило только одно желание –побыстрее избавиться от нас, -вы собираетесь сваливать, блин, или нет?

На лестничной площадке я взяла Эксла под руку и единственно с целью удовлетворения банального женского любопытства спросила:

–А как на самом деле зовут Ингу?

Парень звонко рассмеялся.

–Ингеборг – это настоящее имя. И не спрашивай меня, какого хрена ее так назвали.

Снова пошел снег. Мокрый и липкий, он превращался под ногами в грязное месиво, и ощутимо портил внешний вид обуви. Я бросила недовольный взгляд на свои лакированные полусапожки, чем вызвала очередную улыбку Эксла. На него капризы погоды действовали, как миграция глубоководных рыб на военный авианосец.

–Молодые люди, сигареткой не угостите?– дребезжащий старческий голос вывел меня из состояния осенней меланхолии. Я оторвалась от созерцания своей многострадальной обуви и повернула голову в сторону источника звука.

На скамейке около подъезда чинно восседал благообразный дедушка в старомодной фетровой шляпе и поношенном драповом пальто. Морщинистое лицо пенсионера украшала седая клиновидная бородка, и в целом старичок производил впечатление престарелого университетского профессора. Тем более странной выглядела его просьба дать закурить.

Эксл тоже удивленно приподнял брови, но вытащил из пачки сигарету и протянул старичку вместе с зажигалкой.

–Спасибо, юноша. –поблагодарил «профессор», прикуривая, -вот видите, до какой жизни дошел! А все этот Вернадский, совсем озверел, ирод!

Знакомая фамилия заставила меня резко остановиться. Эксл замер с сигаретой в одной руке и с зажигалкой в другой.

–Простите, вы сказали, Вернадский? -я первая обрела дар речи, -сын банкира?

Дедок недоуменно захлопал мутноватыми старческими глазами.

–Я про самого банкира говорю, доченька, а сынок его, Андрей, уже год как на том свете.

Эксл наконец-то поджег свою сигарету, глубоко затянулся и присел на край скамейки.

–Так, что, говорите, банкир сделал?– с неподдельным интересом спросил он, -говорят, этот Вернадский много кому крови попортил, от разных людей про него слышал, -похоже, Эксл сочинял на ходу, что ж, в чем в чем , а в воображении ему не откажешь.

Старичок аккуратно стряхнул пепел в урну и тяжело вздохнул. На его лице как будто прибавилось еще с десяток новых морщин.

–Изверг он, этот Вернадский. Не приведи вам Бог, молодые люди, с таким гадом дело иметь. Думает, если деньги есть, все ему можно, ни полиции на него нет, ни суда. Но Господь справедлив-«профессор» воздел худую артритную длань к небу, -он все видит. И в ссудный день Вернадскому никакие деньги не помогут, за все ему по заслугам воздастся.

Мы с Экслом многозначительно переглянулись. Наверное, мы оба думали об одном и том же –несет ли в себе этот разговор хотя бы толику полезной информации, или мы всего лишь зря теряем время. Да, старичок сильно обижен на банкира, но нам – то, по большому счету какая разница, что они там не поделили.