– Мне послышалось, или он что-то там сказал о возмездии? – возникла над Бальтазаром и Анфисой фигура Немезиды в запряжённой грифонами колеснице.

– Мама! – обрадовалась ей девочка.

– Собрался перебить нас всех? Да что с тобой? Мы – Мундрагон! – заявила Озирпаку Арлезия, прикрыв собой мужа. – Я сражалась вот этими когтями, вскрывая глотки тысячам людей, не зная, что наполовину являюсь человеком! Я потеряла хвост в бою за наши идеалы, которые оказались ничем! Сказкой от таких, как ты! Может, наши жрецы знали правду? Хранили секрет, как ты сейчас призываешь нас!

– Может, и знали, что с того? Я здесь курфюрст, – напоминал чародей. – Теперь всё будет, как я велю. Иггдрасиль просит меня о помощи! Его разрывают склоки людей и эльфов. Планета стонет от распрей! Когда настанет эра рептилий, мы все будем жить в мире и согласии. Мы – один народ! Какая разница, родили нас драконы или алхимики, прибывшие из космоса?!

– Покажи им. Сконцентрируй часы на этом говорливом заклинателе змей, – повелительным тоном произнесла Нэм некроманту.

Тот направил реликвию Хроноса верх на стену, в сторону Озирпака. И высвободившиеся синеватые лучи формировали новое видение. Пещера, где загоравшиеся символы заставили рухнуть большую плиту, пленяющую Фафнира, раскрывшего пасть под каменным выступом. А когда оттуда поглядел Гритпак, предыдущий курфюрст, брат-чародей столкнул его вниз, скормив чудищу.

– Становится ещё интереснее! – радовался Локи. – Моё почтение хитрости вашего курфюрста. На состязании истинных гениальных плутов вы бы заняли почётное третье место.

– Ес-сли вы на первом, – учтиво проговорил ему Созз, – то кто же тогда на втором?

– Артемида, конечно! Никто не знает, что этой безрассудной взбредёт в голову в следующий миг! – заявил рыжий бог обмана. – Даже я Алфею побаиваюсь иногда.

– Так вот что случилось в пещере с Гритпаком… – проговорила Арлезия.

– Он завёл вас в тупик. Даже идеи Ромула с ямами были лучше, чем примитивный подход моего братца. Он безнадёжно устарел. Прямолинеен, простоват, совершенно беспомощен без своих советников и приближённых! – заявил маг-рептилоид.

– Короля всегда делает свита, – подметила людоящерка.

– Ничего ведь, по сути, не поменялось. Просто теперь я не дожжен шептать ему на ухо, как нам действовать. Я сам могу озвучить свои решения! И если кто-то против… – подманил он движением посоха голову Фафнира поближе.

– Гритпак был нужен тебе как кормёжка… Фафнир пробудился от тысячелетнего сна и увидел тебя, первым бросившего ему что-то пожрать. Ты ему теперь как мамка. Вот он почему тебя слушается, вот зачем ты повёл курфюрста туда. Своего брата! – морщилась Арлезия, озлобленно поглядывая на чародея.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер! – заявил тот. – Ещё раз напоминаю, я здесь курфюрст. Я и судья, и правитель, и жрец! Я решаю, какой будет наша идеология, куда направится вектор развития и как мы будем завоевывать области Иггдрасиля.

– Все узнают о том, что ты сделал. Молва об этом уйдёт далеко за пределы народа рептилий, – пригрозила ему Арлезия.

– Если ты не уймёшься сама, я заставлю тебя замолчать так же, как и Ромула! – направил на неё свой посох Озирпак, указывая цель и жертву Фафниру.

Змей раскрыл пасть и свирепо зашипел. Глаза его налились яростью, зрачки сузились, по краям шеи пульсировал и набухал кожистый воротник-капюшон в красно-чёрных разводах, устрашая и делая вид чудовища ещё более жутким. Ведь на кончиках отростков, что растягивали его капюшон, шевелились крючковатые когти.

Арлезия двинулась резко вперёд, отталкиваясь стремительно то одной ногой, то другой. Озирпак с направленного посоха испустил яркий, янтарного оттенка луч, но перед людоящеркой выскочил в могучем прыжке её муж, заслонивший бегущую фигуру.