– Слева двое бегут, – подсказывала Анника, сидя на плече у Лургара, тому, вслушиваясь в топот вокруг. – Позади один выше тебя, – по гремящему рыку озлобленного рослого орка понимала она, сколь сильная опасность к ним приближается.

А сам Лургар размахивал блестящей секирой, вертясь на месте и переступая мускулистыми ногами в поисках ещё лучшей опоры. Казимир же взбирался на орков, как на выступы скал. Прыгал по ним с невероятной грацией, разил в шеи, отыскивал уязвимые места средь пластин и черепков их доспехов. Нередко были видны настоящие фонтаны желтоватой крови, бьющие вверх и в разные стороны из глубоких ранений.

Драгуну не требовалось отсекать оркам головы или конечности. Он хорошо знал их анатомию, имел богатый опыт нанесения атак по артериям, отчего поверженные соперники быстро падали вследствие сильной кровопотери. Казимир с отрадой погружался в сражение, неуловимо двигаясь в грациозных прыжках, в боевом танце, размахивая лезвиями сабель и разя ими с невероятной ловкостью. На поле боя он точно ощущал себя в своей тарелке и наслаждался моментом.

Если же враг сопротивлялся куда сильнее, в ход шло знание болевых точек. Удары туда в районе шеи и верхней части спины заставляли даже тучных громил кричать и выгибаться. В крайнем случае фомор принимался разить их в глаза, а ослеплённые и хватавшиеся за лицо орки представляли уже куда меньше угрозы.

Конечно, они, топча ногами в гневе, могли задеть и раздавить кого-то замешкавшегося. Особенно молодых подростков-кадетов или таких щупленьких бойцов, как Ильрик и Илия Дуван. Но девчонка-златовласка в такие моменты телепортировалась к своим и вытаскивала их, перенося чародейским прыжком из-под ног или наваливающихся поверженных тел.

Барсук, быстро вскарабкавшись на одного из орков, принялся прыгать по их головам, лапами как бы натягивая переднюю часть шлема сильнее на лоб и глаза, мешая обзору. При этом зверёк старался на напороться на торчащие шишаки. Благо головы и, соответственно, шлемы у этих громил были довольно-таки крупными, чтобы он мог разместиться. Но другой такой бы уже давно заскользил по гладкой округлой поверхности, а этот держался и ловко скакал с орка на орка.

Диана только и косилась в его сторону, подмечая глазами ловкие прыжки увесистой пухлой тушки по вражеским шлемам. Девушка старалась прикрыть своего четвероногого друга, потому на бегу царапала ледяными кинжалами орков по ногам, отвлекая жгучими обледеневающими ранами, дабы те тянули свои лапы не наверх в попытках схватить барсука, а вниз, к свежим порезам.

Против имперцев воевалось по другую сторону марш-броска поначалу куда легче. Разве что доспехи их были куда более крепкими, потому их рыцарей удавалось чаще оттеснить или отбросить, хотя бы ранить и на какое-то время вывести из сражения, пока они будут перевязывать раны в сторонке или позади, под прикрытием других солдат.

Ильрик в такие моменты был куда полезнее построений Кайса и других парней. Он со своим луком точечно выцеливал врагов, выпуская стрелу под забрало, в места, где после удара клинков, цепа или дубины соскочили или промялись так, что обнажили уязвимые зоны, пластины брони.

На запахи крови убитых воинов сползались крупные змеи и вишапы, голодные ящеры, видя обилие конкуренции меж своих собратьев, отчего становились лишь смелее и уверенней. Они не слишком опасались сражавшихся, видели обилие добычи и не желали ни с кем делиться.

Стаи рапторов набрасывались на лежащие тела, вдыхали ароматы в воздухе своими сужавшимися и расширявшимися ноздрями, клёкотали, задирая головы, и мчались в нападение, добавляя новых проблем отбивавшимся кадетам. Змеи заглатывали тела рыцарей прямо в броне и одежде. Драконоподобные ящеры же, наоборот, терзали добычу, возили по земле, по камням, делили меж собой, разрывая так, чтобы побольше всякого металла попадало с тел – шлемы, панцири кирас, различные наручи, поножи, набедренные пластины. То же самое касалось и орков. Их тела расекали, трясли откушенными конечностями, сбрасывая всякие глиняные черепки и костяные элементы защиты.