Кое-как поднявшийся архиепископ, раскрыв рот, ужасался такому количеству выползавших демонов. Словно встревоженные змеи с места гнездования, они двигались в разные стороны, в том числе и к нему, готовые к такой битве, сверкая когтями и различным оружием: мечами и саблями, топорами, боевыми серпами – свежевыкованным в горячих печах. Снег таял от жара, исходящего от их тел, даже до соприкосновения, расходясь от их движения, как будто боялся и отступал, бежал прочь от их натиска.

Бальтазар видел, сколь враждебно настроены эти твари. Они не были в подчинении у Азазила, не были связаны с лордом Кроненгардом каким-либо договором. А потому ему приходилось отражать их мощные атаки, ведь они знать его не знали, стремясь уничтожить всех на своём пути, словно берсерки-гномы под действием их одурманивающей и придающей бесстрашия настойки.

Чёрный клинок ломал вражеские лезвия, отсекал руки и головы. Некроманту приходилось вертеться на месте, сплетать в свободной руке ворох чёрных лиан, молний, испускать шары или более сформированные заклятия в виде черепов, воронов, распадавшихся на более мелкие фигуры собратьев, расползавшихся колючих паукообразных тварей, изранивающих и кусающих мало защищённые снизу тела асуров. Те нередко носили наплечники или доспехи до пояса, а вот хвосты свои никакими пластинами не покрывали.

Понтифик, к которому тоже приближались шипящие демоны, взмахнул своим огненным клинком и направил огненный веер, рассекавший серовато-бурых созданий напополам, прижигая их туши, извивавшиеся на земле. Хвосты их били по уплотнённой промёрзлой почве, с зубастых ртов слетали вопли, скрежет, гулкая какофония чудовищных голосов. А Квинт вновь и вновь посылал серповидные пламенные импульсы, кромсая и без того разрезанные туши на ещё более мелкие куски.

Пасти ещё целых демонов начали изрыгать столпы пламени, глаза их – сверкать алыми и рыжими лучами, но раскалявшиеся и принимающие на себя вражеские атаки доспехи Квинта лишь пульсировали более ярко. Нагрудник искрился, то изменял, то восстанавливал форму. Рельефный заслон на животе проминался, оплавлялся, а потом снова восстанавливал первозданный вид, не проливая ни капли металла на землю.

Из центра лат белый поток, от которого в разные стороны били слепящие молнии с оглушительным грохотом, пронизывал волны демонов, их построения и разрывал подземных чудищ буквально на части. Таким образом, заодно Квинт прорезал себе путь к Бальтазару. Он всё ещё был целью номер один, несмотря на неподвластные и сменяющиеся вокруг обстоятельства.

Локи тем временем нигде не было видно. Он мог принять форму асура, мог взмыть в небо, наблюдая за схваткой в качестве зрителя, а мог и вовсе исчезнуть, переместиться куда-то, смотря издали или укрывшись в каких-то чертогах. По крайней мере, открыто в бой он уже не вступал. Либо убрался прочь, либо же ждал своего часа, выглядывая удачный момент для подлой и хитрой атаки.

Архиепископ набросился на Бальтазара, едва-едва успевшего вовремя подставить меч, чтобы заблокировать удар, и тем не менее упавшего на одно колено. Огонь обжигал лицо, едва не спалив волосы, с самих доспехов к мундиру некроманта срывались пучки и сгустки ярких разрядов, расходящихся болевыми волнами или точечно бьющие по разным областям тела.

Казалось, ещё немного – и новый белёсый всплеск мощной волной просто отбросит чернокнижника прочь, но тут пламенную энергию Аргетлама, заглушая и заставляя вражеский клинок затухать, начал выкачивать и поглощать в себя чёрный клинок. Лакримарум не разрушил и не расколол Меч Нуаду, он буквально тянул его силу, а потом и материальную оболочку, по крупицам впитывая в себя и сливаясь с вражеским клинком.