До знакомой речки долетели почти незаметно. Асык завернул лодку в устье речки, и проплыв немного вверх по течению обнаружил лодку Сатэна. Многочисленный овод назойливо льнул к охотникам. Только плотные штаны – кась и шапка – кент спасали от гнуса, которого особенно много в непродуваемых глухих болотцах и речушках.

– Так здесь он вышёл из лодки, – начал распутывать ход событий Асык и направился почему-то вверх по течению речушки к болотцу. Может, он там ставил морды или ловушки?

Возле самого болотца они увидели, придавленного сухой елью, Сатэна. Никаких признаков жизни он не подавал.

– Как случилось, что он попал под дерево? – удивился Пахын.

– Сейчас узнаем всё, – ответил Асык, внимательно оглядывая место происшествия. – Вот видно: корни дерева были давно подмыты ручейком, вытекающим из болота. Когда Сатэн шёл, то одной ногой провалился, а вытащить её обратно не мог. Тут это дерево начало проседать всей корневой системой в вымоину, придавив охотнику окончательно ноги. Самостоятельно он выббраться не мог. Попробуем его освободить, приподняв ствол дерева вагой.

Через некоторое время, не без труда, тело Сатэна было извлечено из-под дерева. Обе ноги охотника ниже колен болтались непроизвольно, – были сломаны.

Пахын был в растерянности и не скрывал слёз, ибо молодой охотник был его другом. Три года назад у Сатэна было посвящение, а затем ему привезли жену из пауля, расположенного на реке, впадающей в Сылву29, значительно ниже того места где они находились: плыть надо было почти целую неделю.

– Ну, что сидим? – несём его в лодку, – заторопился Пыткей. – А то нам до захода солнца не успеть.

– Никуда не понесём, – хоронить будем здесь. Нельзя покойного везти или нести вверх по течению реки30, – грех. Ярык нам этого не простит…

Мужчины вырыли ножами небольшое углубление в мягкой лесной почве, аккуратно устлали углубление желтоватым, длинным мохом и положили на него тело Сатэна. Сверху могилу тщательно закрыли также мохом, листьями, землей, длинными жердями, сучьями.

Когда похоронный ритуал был закончен, Асык предложил проверить ловушки Сатэна, для того чтобы отпустить из них рыбу или же отдать её вдове, – нельзя оставлять пойманную рыбу на погибель. Ловушки Сатэна находились в узкой горловине речки, вблизи от места трагедии. В мордах мужчины обнаружили около двух десятков хариусов и одного большого налима.

– Вот для жены и детей последний улов от мужа, – горестно произнес Асык, нанизывая улов на кукан.

Уже в лодке, поднимаясь вверх по течению, – Пыткей вёл лодку Сатэна, – Асык дал понять сыну, что молодой жены ему не будет, так как он обязан будет взять себе жену друга, ибо кормить двух его детей некому.

– Сегодня вечером уйдешь в кол Сатэна, – налегая на шест, завершил своё решение Асык.

– А может кто-то другой её мужем будет, – попробовал возразить Пахын.

– Сегодня только один охотник без жены и семьи в пауле – ты! Так у нас всегда было, и ради тебя обычаев менять не будем. Вот и весь сказ!

Мелкий дождь моросил уже на протяжении трех дней. Свинцовые тяжелые тучи, бредущие прямо по вершинам гор казалось, крутились на месте там, где строили первую дорогу на Камень. Наёмные рабочие поругивались матом при валке каждого дерева, ибо «получали» влагу не только сверху, но ещё и ту которая «лежала» на хвое и листьях деревьев. В это время они даже завидовали кандальникам-арестантам, копающим канавы вслед за ними. Приказчик-распорядитель работ на дороге Лизунов не давал никакого «продыху», даже по праздничным и выходным дням выгонял всех на работу. – Лександр Косоногов торопит, а ему сам Татищев – горный начальник спуску не даёт, – пояснял он обычно крутые меры. Наёмные рабочие тихо ворчали, но работу не бросали, так как каждому выдавался перед началом работы аванс, а полный расчет должен быть только после того, как лесовики выйдут на реку Чусовую, где им на встречу со стороны Нижнего Тагила тоже рубили просеку для дороги. Время от времени лесорубы бегали к шалашам, где кашевар постоянно держал огонь в костре. Там подсушивали одежду, грелись и снова шли пилить деревья, выкорчёвывать пни. Онуфрий Сундуков управлял лошадью на раскорчёвке пней. Если лошадь не могла вырвать уже откопанный пень, то ей оказывал помощь с большой березовой вагой человек – медведь. Мужики весело шутили: если Сундука не остановить, то весь Камень выкорчевать сможет.