Однажды ганиши, охотясь в своих угодьях, наткнулись на двух детёнышей манов. Взрослые маны обычно избегали топких мест. Но в месте, где охотники наткнулись на детёнышей, простирался длинный язык болота с вязким, липучим дном. Видимо, стаду манов удалось благополучно перебраться на другой сухой берег, а двух детёнышей топь не пропустила. Место это было сильно истоптано и взбаламучено. Пытались мамки и другие маны вызволить своих чад из топи, да не вышло у них ничего. У одного из детёнышей, совсем ещё крохи, наружу торчала только голова с хоботком. Он уже и трубить перестал, видимо, сил на это не осталось. Другой детёныш ещё сучил передними ногами, пытаясь вырваться из трясины, и жалобно трубил вслед ушедшему стаду. Но ушло оно, бросив их на погибель.

Охотникам с помощью жердей и верёвок удалось вытащить из топи сначала одного, затем другого зверёныша, и вскоре они оказались в селении ганишей. Завидно им стало, что вот русенам, братьям их старшим, удалось приручить лошей, и что уже многие из них гарцевали на этих красивых, благородных животных. Вот и решили они переплюнуть русенов, приручив манов.

У себя в городище врыли они столбы в землю, привязали к ним спасённых манов да к каждому из них приставили по наставнику. Мальчика-мана назвали Малу, а девочку – Бану. Кормили и дрессировали их Атун и Шатур. И уже через три месяца окрепшие детёныши радостным трубным гласом встречали своих воспитателей и друзей, а ещё через полгода научились выполнять простые команды, которые давали им поводыри. Повзрослевшие маны здорово облегчили жизнь ганишам, перетаскивая к городищу сваленные стволы деревьев, огромные вязанки хвороста для костра, да и просто порой веселили людей, особенно детишек, так как привязались они друг к другу и жили без обид. Через тысячи лет, когда маны севера Срединного континента вымрут от холода и голода, ганиши уведут на юг в более тёплые края сотни спасённых прирученных манов.

А вот керумы считали манов обычными объектами охоты. На тропах, где мигрировали эти животные, они рыли искусно замаскированные ямы-ловушки и потом добивали пиками и камнями попавшихся в них бедолаг. На этой почве между ганишами, почитавшими этих животных, и керумами стали происходить частые раздоры и стычки. Правда, русены эти ссоры быстро гасили, не давая им перерасти в кровавые драки. У русенов к тому времени был уже целый табун прирученных лошей, рослых, красивых, быстрых и преданных хозяину животных. И русены поделились ими с керумами, взяв с них слово, что манов они трогать больше не будут.

Да, люди теперь с помощью лошей могли совершать длинные переходы, ведя разведку новых земель. И они постепенно изучили местность на многие вёрсты вокруг. Чуть ли не каждая изба охранялась верными собами, ставшими и преданными друзьями людей, и незаменимыми помощниками при охоте. Избы русенов стояли цепочкой вдоль высокого берега реки и хорошо обдувались ветром от гнуса. Двери и окна на ночь занавешивались полотнищами из домотканых холстин, так что детей малых кровососы не донимали.

Одежду: длинные рубахи и портки русены шили из более тонко сделанной ткани, довольно прочной и ноской, и уже тогда появился замысловатый орна-мент на воротах и рукавах рубах. В них угадывались и цветы, и животные, и растительность, с которыми люди сталкивались каждый день. Земляные полы изб в летнюю жару давали прохладу, а зимой, хотя зимы и были мягкими в те времена, настилали на полы шкуры зверей, добытых на охоте. Русены помнили наставления их отца небесного, Свара. Их оружие: мечи, пики и луки со стрелами всегда было готово к действию. Не ленились они хоть раз в неделю тренировать свои руки, глаза и тела в потешных ристалищах. А в праздничные дни устраивали и нешуточные кулачные бои, правда, до первой крови. При этом у них, в отличие от ганишей и керумов, в ристалищах могли участвовать и девушки смелые да крепкие. А вот керумы и особенно ганиши не слишком усердствовали в совершенствовании воинского искусства, и на общих праздниках воины-русены неизменно побеждали в учебных боях своих соперников из других племён.