– Госпожа просила принесть ей горячей воды. – Табран морщился, терпя температуру чана. – Пустите меня, а то руки сварю.

– Да хоть сам сварись в этой воде, туда хода нет никому. Поставь здесь и шуруй от сюда. – Охрана была непреклонна, Табран и сам так поступил бы, так что обиды не было. Он собрался поставить, уже успевший ему надоесть чан на землю, как появилась Салмана.

– А, принёс всё-таки. Заноси внутрь и можешь идти. – Эти слова стали пропуском в запретный мир. Табран вошёл внутрь шатра и огляделся в поисках места для воды, которую он принёс. В дальнем углу шатра стояла кровать, на которой спала та, о ком так много говорили все в монастыре.

Табран поднёс чан к кровати, и замер как вкопанный перед ней. Руки больше не жгло, боль прошла. Жгло теперь только глаза от слёз, а душу рвало на части. Перед ним мирно спала та, о ком он уже три года старался забыть.

Милая и добрая Задалла. Его Задалла. Три года назад он бросил всё ради неё же, и они жили, лишь ради друг друга. Потом пришёл тот странный, кто назвался богом. Он творил страшные вещи, но первое, что он сделал, это приказал ему идти за ним, или Задалла погибнет. Как плакала тогда его прекрасная любовь. Он тоже плакал, но не вслух. Потом он сбежал со своими друзьями, но он не смог найти свою любимую. Говорили, что она погибла где-то в лесу.

Сперва Табран искал смерть в каждой стычке. Потом немного успокоился и просто влачил свою душу, по ухабам судьбы. И вот теперь перед ним лежала и спала та, кем была наполнена его душа до сих пор. Салмана пристально всматривалась в застывшее лицо окаменевшего воина. Глаза истекали слезами, других проявлений жизни в нём просто не было.

Молодой воин бессильно опустился на колени перед кроватью, и положив голову на кровать заплакал как ребёнок. Она была жива. Почти жива, но этого было достаточно, чтобы снова начать жить ему самому. Он больше не оставит её никогда, даже если ему придётся умереть.

Салмана не понимала, что происходит. Она тронула Табрана за плечо, тот ответил на её немой вопрос:

– Это Задалла. Моя Задалла. Я думал, что потерял её навсегда. Я так думал. Я так любил её. Я так сильно её люблю. – Он стал гладить и целовать её руки, он хотел поцеловать её саму, но боялся навредить ей. Наконец он взял себя в руки и встал с колен.

– Отныне я стану охранять Задаллу каждый день и каждую ночь. Больше никто не станет между нами. Прости мне мою слабость госпожа, я пойду. Он повернулся к своей возлюбленной и наклонился к ней, долго не решаясь, он смотрел в её прекрасное лицо, потом их губы соприкоснулись в лёгком, словно дуновение ветерка поцелуе.

Задалла вдохнула полной грудью и распахнула свои глаза. У Салманы увеличились глаза от удивления. Табран едва устоял на ногах. Девушка продолжала лежать и смотреть, не веря собственным глазам. Над ней стоял тот, кто дарил ей столько счастья три года назад, и кого она считала погибшим.

Она протянула к нему ослабевшие руки. Табран обнял свою любимую, готовый задушить её, в объятиях. Они оба тихо плакали, радость нашла свой выход. Малышка запищала от радости. Она бросилась к матери с широко распахнутыми ручками. Задалла приняла ребёнка, и расцеловала её, радуясь чуду. Потом она посмотрела Табрану в лицо и тихо сказала:

– Обними свою дочь, она так на тебя похожа. – Табран готов был расстаться с чувствами. Его дочь. Вот почему она так пристально следила за ним. Она чувствовала это. Воин принял малышку, покрывая её своими поцелуями.

Салмана осторожно коснулась Задаллы:

– Где Вонрах? Он сам, почему не пришёл? – Её голос дрожал от страшных предчувствий. Девушка повернула голову и печально посмотрела в засланные слезами глаза Салманы.