Любой из вас, кому его душа не нужна, сможет вызвать такого вот демона, и направить его извечный гнев на своего врага. Но ещё есть и второй алтарь, он принадлежит тоже демону, но демону хранителю клятв. Тот наказывает всех предавших свои обещания. Ну, так скажите мне люди, стоит мне призвать тварь, и призвать к ответу Газну, и её отца? Ведь если она чиста, то ей нечего бояться, а мне и Годшину есть чего, коли что. – Люди молчали, но на лице девушки, к которой обратились, и на лицах её родителей не было никакого желания испытывать свою судьбу. – На севере от вас, в лесах есть те, кто верит в истинного и единственного БОГА. Туда идите, и испросите мудрости у них.

И знайте, нет людей, которых боги ставят над другими людьми. Это люди выбирают себе владык, им они и служат. – Закончив говорить, Вонрах пошёл прочь со двора, уже бывшего старейшины. Его домашние последовали за ним, им больше не было нужды доказывать свою правоту, тем, кто сам погряз в собственном беспределе.

Ночь была бессонной для любого, и каждого в деревне. Годшин и Вадна долго сидели на крыльце, и смотрели на звёзды. Спать не хотелось, созерцание звёзд в эту странную и тихую как сон младенца ночь, отвлекало от мрачных мыслей. С первыми лучами солнца Тадкула уже стоял у калитки двора Нохвы.

Он привёл корову и кобылу с жеребёнком. В больших «узлах» лежал приданное его дочери. Так решили они прошлой ночью, старейшина больше не заступится за них. А Вонрах имел власть над сверхъестественным, и другом он был не Тадкулы. Всё самое ценное из его дома уходило в дом его недруга. Но зато их жизни оставались при них. Годшин подошёл к калитке, но не стал её открывать. Он посмотрел на растерянного соседа, и спокойно сказал ему:

– Не нужно мне то, что мне не принадлежит. Хорошо бы отнять у тебя всё это, знал бы ты тогда, как с людьми то жить следует. Но никому от того, радости не станется. А посему не стану я тебя лишать твоего.

Но знай, что и своё не дам на поругание. Пусть твоя дочь встретит достойного её мужа, и пусть её свадьба не станет для тебя позором. – Он повернулся к Тадкуле спиной и пошёл к своей жене, что стояла на крыльце и ждала его. Когда он подошёл к ней, Вадна обняла его, поцеловала и сказала ему на ухо:

– Ты мудрый и гордый человек. Я очень люблю тебя, и очень уважаю. – Тадкула стоял и смотрел Годшину в след, потом сказал ему прежде чем уйти:

– Хотел бы я, что бы у моей дочери был такой вот муж, как у тебя жена есть. – Он отправился обратно, и те не многие, кто видел его идущего домой, не видели той, прошлой гордыни в его осанке, и походке. Он стеснялся своего богатства, он не видел в этом верха величия, он сильно изменился. Войдя во двор своего дома, он застал там растерянных жену, и дочь.

– Лучше бы ты вышла замуж за калеку, чем теперь тебе вот так вот в девках ходить. Я уж и не знаю, есть ли такие мужики как Годшин, правильные мужики. – Он бросил к ногам женщин «узлы» и повёл скотину в хлев. Мать и дочь смотрели на возвращённое им приданное, и не знали, радоваться ему или нет.

4. Некоторые уходят, по тому, что так нужно.

День начался по-новому, вместе с ним началась совсем другая, новая жизнь в деревне. Временное безвластие беспокоило деревенских, в деревне должен быть закон, и тот, кто на его защите стоит. Закон был, а вот тот, кому доверить его, не было. Значит нужно его найти, но кого. Старый старейшина собирал свои пожитки и готовился к отъезду. Он хотел продать свой дом, но первые два предложения были отклонены соседями, и он понял, что нужно поспешить просто убраться из деревни.