– Милая, – Нохва говорила мягким, и успокаивающим голосом, который может быть только у любящей матери, – Вонрах прав. Мы никуда тебя не отпустим. Пока ты с нами, ни с тобой, ни с маленьким ничего не случится. Подумай о сыне, он ведь не вынесет ещё одного испытания. А мы. Разве ж мы сможем спокойно спать, зная, что вы там, в зиме. Но только тебе нужно будет следовать некоторым очень простым, но от того не менее для нас всех, важным правилам. Я тебе расскажу потом, а пока давайте поедим. – Женщины сообща стали накрывать на стол. Вадна ничего не знала в этом доме, но как опытная хозяйка быстро приспосабливалась к домашней работе.

За ужином было немного веселее. Вадна старалась вести себя тихо и скромно. Но даже она не смогла удержаться от смеха, когда Вонрах по своему обыкновению, стал рассказывать всем, сколько раз Годшин падал в снег, стараясь подняться на гору.

Годшин сел рядом с гостьей. Она была очень милой, и он ухаживая за ней, давал всем своим поведением, ей это понять. Нохва изредка бросала на этих двух мимолётные взгляды, после того, украдкой чему-то улыбалась. Наверняка она находила их хорошей парой, и была рада появлению Вадны в её доме.

Беда не ходит одна. В одном доме поселилось горе, и благодаря тому, в другом обрели счастье. Вадна взяла на руки проснувшегося, и громко заявившего о своём желании поесть, Жамнара. После кормления она не спускала его со своих рук. Малыш был полон сил, и на руках матери ему уже стало как-то скучно. Он пошёл шагать по всему дому. Его улыбки, и желание постигать этот мир, оживили весь дом. Нохва радовалась ему так, словно он был её собственным внукам. Жамнар успел посидеть на руках у всех в доме, но только на руках Годшина он задержался дольше остальных. Он таскал его за нос, потом проверил, насколько прочно сидят его зубы, не сумев вырвать не один, он улыбнулся юноше, обнял его, и в конце поцеловал в щёку. Все замерли, такого не ожидала даже Вадна.

Ребёнок выглядел абсолютно счастливым, он был там, где ему было очень хорошо. Годшин был этому рад даже дольше самого малыша. Любовь ребёнка, давало ему право надеяться на благосклонность его матери.

Он не сводил взгляда с Вадны, и помогал ей во всём, а когда все решили отдыхать, он повёл гостью во двор. Там он показывал ей, уже ставших его друзьями, звёзды. Ночь, была пока единственным временем суток, когда он мог себе позволить немного свободы. А с появлением Вадны, он словно очнулся ото сна. Вадна покрывалась румянцем каждый раз, когда влюблённые глаза Годшина касались её. Как иногда мало нужно времени, для того, чтобы почувствовать себя абсолютно счастливым.

На следующий день, и во все остальные дни, внезапно вспыхнувшая любовь юноши, принялась исцелять раненное сердце Вадны. Он получил возможность занять себя чем-то более важным, чем тренировки. Жамнар не отходил от него не на шаг. Днями они чем-то занимались, играли, спали только вместе. Вадна немного ревновала своего сына, но благодарна она была больше. Больше она не отдёргивала свою руку, когда Годшин украдкой дотрагивался до неё. В один из дней Вонрах спросил у Нохвы, оставшись у сарая наедине:

– И долго, ты будешь тянуть? – Он говорил о том, о чём она сама уже давно думала. Но мысли одно, а принять решение, совсем другое. Она уже наблюдала, как раскалывается сердце её сына.

– А что как мы ошибаемся? – Нохва по-прежнему сомневалась. Салмана внезапно появившаяся из-за угла дома, только взглянула на Вонарха, и сразу поняла предмет их разговора.

– Я говорила с Вадной. Она испытывает тепло к твоему сну, но боится быть отвергнутой его матерью. Ведь у неё есть ребёнок. Она конечно не стала мне об этом говорить открыто, но это и так было понятно. Время такое, что нет причин соблюдать обычаи и приличия. – Салмана выжидающе посмотрела на Нохву, та по-прежнему была в растерянности.