Он шёл к заводям. Там было много крупных, обладающих редким окрасом зверьков. Он был исполнен радости за выздоравливающего Годшина. Парень уже прекрасно обходился без посторонней помощи. Он был ещё недостаточно здоров, но и не так уж и болен. Было решено, не показываться ему на людях, до тех пор, пока он не станет окончательно здоровым, и сильным. И это предложил сам Годшин. Он очень хотел своим выздоровлением отомстить всем своим бывшим друзьям. Он выполнял все физические упражнения, которые ему предписал Вонрах. Было не легко, парень сильно уставал, но не сдавался.

По ночам, особенно когда они были особенно тёмными и морозными, он уходил от дома так далеко, насколько мог. Такие прогулки отнимали у него слишком много сил, но парень был словно одержим своей затеей. Он давно перестал быть похожим на того, иссушенного болезнью калеку, которого увидели впервые Вонрах и Салмана.

Нохва готова была петь гимны, в честь выздоровления своего сына. Её сын был ещё слаб, но он был практически здоров. Чего ещё она могла желать. Она словно сама ожила, когда он сделал свой первый самостоятельный шаг. Теперь же, когда он делал эти шаги каждый день, она боялась проснуться и понять, что это был просто сон. Но меж тем, её сын с каждым днём превращался в крепкого и очень красивого парня.

Вонрах так и не рассказал ей, какие травы он давал Годшину, что бы тот вот так быстро выздоравливал. Парень прибавлял в весе и силе, словно это было какое-то колдовство. С каждым днём он становился другим, но в душе он продолжал оставаться таким же любящим сыном, и добрым человеком. Вонрах стал учить его некоторым воинским премудростям, не многим, но достаточным для простого селянина. Парень ухватился за них, словно от этого зависела его собственная жизнь.

Каждый день он изнурял себя всё новыми упражнениями, каждый день становился всё более коротким. Раньше он много отдыхал, и от того, дни казалось были бесконечными. Теперь они заканчивались так и не начавшись. По вечерам Годшин пробирался в сарай, и там работал тяжело, но интересно. После долгого лежания в постели, любая работа так радовала окрепшего парня, что он готов был петь во время работы. Процесс выздоровления Годшина оставался в строжайшей тайне. Все в доме так прониклись этой идеей, что желали того, даже больше самого Годшина.

По вечерам они сидели за столом и мечтали о том времени, когда он выйдет из дома на своих ногах, и все в деревне ахнут от удивления. Он сможет жить так, как пожелает, а если кто будет против, то и плевать на них. А остальным он морды набьёт, теперь он это сможет сделать. Вот так и протекали дни в этом презираемом всеми, ну или почти всеми, доме.

Вонрах вернулся домой в лучах заката. Красное солнце катилось за горизонт, обещая завтра морозный день. Люди спешили доделать свои дела, и вернуться в свои дома. Вонрах шёл спокойно и наслаждался морозным воздухом. Он остановился только один раз, напротив дома старейшины, там он долго прислушивался к своим ощущениям, и не найдя ничего в них подозрительного, пошёл дальше. За ужином он рассказал о своих наблюдениях:

– На дальней запруде, место есть странное. Снега почти нет, трава пожелтела, но и не думает клониться к земле. Я такого никогда не видел, какое-то странное место.

– Это место моя бабушка называла божьей пятой. Она никому не говорила где оно находиться, только то, что трава там в зиму имеет особенную силу исцеления. – Нохва с интересом вспоминала слова своей бабули, даже её мать не смогла найти место практически волшебных трав. Бабушка умерла внезапно, и не успела поведать своей дочери, ревностно охраняемую тайну. Теперь есть возможность вернуть утерянное знание.