– Владимир Иванович на объекте, в здании второго корпуса, там идет ремонт, – сказала администратор уже с другой интонацией. Наверное, решила, что Лера из налоговой инспекции.

– Нужен номер мобильного телефона. Очень срочно! – отрезала Лера.

Владимир Иванович Володин работал главным электриком в новом корпусе, больше похожем на секретный объект. В здании было очень мало окон, и к тому же оно было выкрашено в ядовито-голубой цвет, смотреть на который больно глазам. Хотелось увидеть того креативного архитектора, который придумал такую конструкцию и выбрал цветовую гамму!..

– Володин слушает! – сквозь грохот от перфоратора прокричали в трубку.

– Владимир Иванович, это Лера! Лера Бортник! Вы меня помните?

– Конечно, помню, Лерочка! Где ты? Говори громче!

– Владимир Иванович, как вас можно увидеть и поговорить?

– Приезжай ко мне на объект, я отсюда еще неделю не смогу вырваться.

– Хорошо. Я позвоню.

Она выдохнула и отключилась.

Семь лет назад он был довольно упитанным, не очень высоким и не очень красивым мужчиной лет сорока, коротко стриженным и каким-то неуклюжим. Несмотря на все эти недостатки, Володина уважали, а еще он нравился женщинам.

Очень давно отец привел Володина в только что купленный домик возле моря. Мужчины ходили на рыбалку вдвоем или втроем – с этим самым Шмелевым, Лера вспомнила и его. Однажды они взяли даже ее с собой: вода блестела и переливалась под рассветным солнцем, голова кружилась от запаха свежести, и все это было счастьем! Все это было!..

Бортник на рыбалке всегда смеялся, сыпал шутками, хвастался перед Володей матросскими часами, напевал песню, как «в флибустьерском дальнем синем море “Бригантина” поднимает паруса». На то время прошло уже много лет, как он закончил службу на флоте, но не уставал рассказывать про друзей-матросов.

А Володин стал близким другом семьи, помогал маме, девочкам, брату.

«Интересно, сильно ли он постарел?» – подумала Лера.

И вдруг растерялась. Поняла, что говорить будет очень трудно, и не потому, что тарахтит перфоратор. Пусть даже восстановится первозданная тишина! Просто тема об отце представлялась ей очень больной и интимной, не для чужих ушей.

И потом, какие ему задать вопросы, как начать разговор? «Владимир Иванович, вы не знаете, как часы отца оказались на книжной полке? Кому они вообще были нужны?» Или нет. «Вы не помните, что именно после похорон мой дядя так долго искал в папиных вещах (он сказал, что снасти, но мне-то понятно, что это не так!)». Или: «Умоляю вас, помогите мне понять, что за темные дела затянули моего отца на дно моря и выбросили в тридцати метрах от берега!»

Дяде она почему-то не верила. В тот день, когда все были за столом, Лера побрела на хоздвор и долго сидела на скамейке, скрытой раскидистым кустом ирги. А потом увидела дядю, выходящего из времянки. Что можно было искать среди удочек, рыболовных сетей и баночек для червей?

Через полчаса из дома показался Владимир Иванович, Лере захотелось броситься ему грудь и зарыдать. Но она не сделала этого. Наверно, потому что была не просто сильной женщиной, а каким-то железным дровосеком, который притягивал к себе магнитом скрепки, кнопки, иголки и прочую составляющую жизни. К Лере же прибивались, как к спасительному берегу, разные люди типа Вероники и Анечки, давней смешной подруги…

Лера заплатила полной женщине-вахтеру на посту и въехала на территорию оздоровительного комплекса. Затянувшая холодная весна сделала серым и неуютным Минское море. Вокруг второго корпуса все было не так плохо – облагороженная территория, а вокруг дремучий лес со старыми елями и засыпанной шильником землей.