– Это невозможно, – продолжал возмущаться Валландер. – Кто, черт возьми, дал разрешение такому бандиту?

– Швеция – фантастическая страна, – сказал Бьёрк. – С ума сойти можно.

– Но кто это сделал? Тот, кто дал ему разрешение, должен занять его место в тюремной камере. Как такое можно допускать?

– Я разузнаю это, – сказал Бьёрк. – Но факт есть факт. Мерзавец сбежал.

Валландер вспомнил то дело: неслыханно жестокое убийство пожилой супружеской пары в Ленарпе, и удрученно взглянул на Бьёрка.

– Зачем тогда все это? – спросил он. – Зачем мы выслеживаем преступников, если потом Управление исполнения наказаний отпускает их из тюрем просто так, за здорово живешь?

Бьёрк молчал.

Валландер встал и подошел к окну.

– Сколько можно это терпеть?

– У нас нет другого выхода, – вздохнул Бьёрк. – Так что там у тебя насчет тех трупов со спасательного плота?

Валландер коротко доложил обо всем. Его переполняли усталость и разочарование. Во время его доклада Бьёрк сделал несколько заметок.

– Русские, – произнес он, когда Валландер закончил.

– Или из Восточной Европы. Мёрт, видно, свое дело знает.

– Тогда я обращусь в Министерство иностранных дел, – сказал Бьёрк. – Это их дело – устанавливать связи с русской милицией. Или польской полицией. Или полицией стран Восточной Европы.

– Но ведь это могли быть русские, жившие в Швеции, – сказал Валландер. – Или в Германии. Или, например, в Дании.

– И все же большинство русских живет в Советском Союзе, – заметил Бьёрк. – Я немедленно свяжусь с МИДом. Они знают, как вести себя в таких ситуациях.

– Надо было положить эти трупы обратно на плот и попросить береговую охрану отбуксировать его в международные воды, – сказал Валландер. – Тогда мы избежали бы дальнейшей ответственности за это дело.

Но Бьёрк, казалось, не слышал.

– Нам нужна помощь в установлении их личности, – сказал он. – Фотографии, отпечатки пальцев, одежда.

– Еще татуировка. Кривая сабля.

– Сабля?

– Да. Кривая сабля.

Бьёрк покачал головой и потянулся за телефонной трубкой.

– Подожди, – сказал Валландер.

Бьёрк опустил руку.

– Я подумал про человека, который позвонил нам, – сказал Валландер. – Мартинссон сказал, что он говорил по-сконски. Хорошо бы попытаться найти его.

– Разве о нем что-то известно?

– Нет. Именно поэтому я предлагаю сделать открытое обращение. Попросить человека, видевшего дрейфующий красный резиновый плот, позвонить в полицию.

Бьёрк кивнул:

– И все же я должен поговорить с прессой. Журналисты уже давно об этом трезвонят. Как им удалось так быстро разнюхать, что случилось на пустынном берегу, ума не приложу. Вчера об этом говорили целых полчаса.

– Ты же знаешь, у нас утечки, – сказал Валландер и снова вспомнил убийство в Ленарпе.

– У кого это «у нас»?

– В полиции. В Истадском полицейском округе.

– И кто же это?

– Откуда мне знать? Напоминать личному составу о неразглашении служебной тайны – это твоя обязанность.

Бьёрк со злостью стукнул ладонью по столу, как будто отвесил символическую оплеуху. Но ничего не ответил.

– Мы выступим с обращением к населению, – сказал он. – В двенадцать часов, перед дневным выпуском новостей. Я хочу, чтобы ты присутствовал на пресс-конференции. А сейчас я позвоню в Стокгольм, чтобы получить инструкции.

Валландер поднялся.

– Хорошо было бы отвертеться, – сказал он.

– Отвертеться от чего?

– От выяснения, кто застрелил тех двоих из спасательного плота.

– Посмотрим, что скажет Стокгольм, – покачал головой Бьёрк.

Валландер вышел из кабинета. Комнаты Мартинссона и Сведберга были все еще открыты. Он взглянул на часы. Почти половина десятого. Он спустился в подвал. Там на деревянных козлах стоял красный спасательный плот. При свете мощного фонарика Валландер тщательно осмотрел его, но не нашел ни названия фирмы, ни страны-производителя. Это озадачило его. Он не мог найти никакого приемлемого объяснения этому факту. Он еще раз обошел вокруг плота.