Но «зрелищность», эффект наглядности, по всей видимости, входили в расчет организаторов акции[12]. Как и выбор целей – зданий, имевших не столько практическое, сколько важнейшее символическое значение для американцев.

В ходе развития политических последствий акции на первый план вышла не столько проблема поисков конкретных виновников, сколько проблема использования создавшейся ситуации для «своих» (с точки зрения различных деятелей и сил – «вторичных» актеров). Соответственно в настроениях «зрителей» главным оказывается не столько осуждение конкретных виновников, сколько оценка действий «вторичных» действующих лиц и организаций. Иначе говоря, важна не сама борьба с предполагаемыми виновниками террора, а одобрение различных инстанций, демонстративно занятых этой борьбой, в общественном мнении своей страны. Это значит, что сами «зрительские» оценки (позиции общественного мнения) – формируемые, как водится, под воздействием массмедиа и политрекламы – выступают в активной роли укрепления или низвержения авторитетов. Разумеется, это весьма упрощенное представление реальных механизмов взаимодействия и трансформации ролевых функций в системе «актеры – зрители».

Представляет очевидный интерес сопоставление американских и российских «зрительских» представлений о причинах террористической акции.

В сентябре 2001 года российские граждане сочли, что террористами прежде всего двигали «ненависть к США» (45 % опрошенных) и религиозный фанатизм (45 %). чувство мести за бомбардировки и преследования (29 %), безумие (27 %), зависть к богатым странам (13 %), неприятие всей современной цивилизации (9 %).

По данным другого опроса (сентябрь-октябрь 2001 года) – религиозный фанатизм (42 %), ненависть к США как к символу западной цивилизации (35 %). стремление запугать людей, живущим по иным законом и традициям (31 %), желание посеять в мире хаос и беспорядки (30 %).

Конец ознакомительного фрагмента.