Стараясь производить достойное впечатление, она опасалась, что кто-нибудь догадается, в каком бедственном положении ее застало письмо из Академии, и, идя на завтрак, она боялась взглядом выдать, как оголодала за последние месяцы. Но ничего, Ланж привыкла выглядеть для окружающих стервой, справится и теперь!

Служанка остановилась перед изящной дверью, открыла ее, впустила девушку, и громко представила ее собравшемуся обществу:

– Мадмуазель Ганьон!

Все обернулись к Ланж, и она приготовилась к новой битве.

– Доброе утро, мадмуазель! – сухо поздоровался Мизинцев. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули с дороги.

– Отменно! Благодарю вас за заботу!

– Позвольте воспользоваться случаем, и представить вам коллег.

Меньше всего девушке хотелось знакомиться с ними на голодный желудок, но правила приличия есть правила приличия, и никто не догадался о ее истинных чувствах, видя лишь безупречные манеры, красивое лицо, легкую надменность, свойственную парижанам, разбавленную комплиментами в адрес России, что сразу расположило к ней симпатии.

– Знакомьтесь, господин Дробилин, преподаватель плетения вязи. Госпожа Мишина, преподаватель истории магии. Господин Бунин, он у нас преподает основы боевой магии, и возглавляет магический факультет. Госпожа Красилина, преподает живопись и прочие творческие науки. А это – господин Рыков, декан оборотней, помогает им развивать свою природную силу, и, что не менее важно – самоконтроль.

Мизинцев не спешил, представляя многочисленных коллег, и Соланж уже отчаялась поесть, как вдруг поняла, что одарила улыбкой последнего преподавателя, и наконец-то можно приступить к трапезе. Какой счастливый момент! Она элегантно опустилась на предложенное ей место, превосходно орудовала столовыми приборами, завтракая медленно, принимая участие в общей беседе, словно ей и дела нет до еды.

– Мадмуазель, – обратился к ней Мизинцев, – после завтрака наш ректор просил зайти вас к нему.

Соизволил, значит, вспомнить о таком незначительном приобретении, как новый преподаватель по защите от темной магии!

– Я лично сопровожу вас.

Соланж грациозно кивнула в знак благодарности, и посмотрела на своего фамильяра. Он смотрел одобрительно, и это вызвало волну нежности и любви к лохматому засранцу: это он спас ее жизнь, когда она от нее отказалась, и даже этим мигом, каждым своим вздохом она обязана Гастону.

Их жизнь наладится, даже если придется строить карьеру в России, только, пожалуй, надо будет перевестись в столицу, когда появится шанс.

Примечание автора: отель де Крийон (фр. hôtel de Crillon) существует и в нашей реальности!

6. Глава пятая, рассказывающая о знакомстве с ректором

31 августа 1830 года по Арагонскому календарю

Щеки Соланж порозовели после сытного завтрака и нахлынувшего оптимизма. Эта девушка всегда славилась железной волей, и, к облегчению фамильяра, она вернула свой фирменный мятежный дух.

Проходя мимо лестниц, уходящих вниз, девушка отошла на несколько шагов от занудно бормотавшего библиотекаря, и с силой ухватилась за перила.

– Посмотри, Гастон!

– Невероятно! – подтвердил фамильяр.

– Что вы делаете, мадмуазель? – спросил Мизинцев, заметив отсутствие коллеги.

– Я не знала, что в замке столько этажей! Вы расширили пространство с помощью магии? Какая сильная должна быть вязь, чтобы удерживать это все!

– Нет, мадмуазель Ганьон, все гораздо проще. Основная часть Академии вырезана внутри горы. То, что вы видели – это лишь малая часть, построенная на вершине.

Ей снова вспомнилась родная Академия, над которой работали лучшие архитекторы. Она была настолько помпезной, что каждый уголок можно было рассматривать часами, любуясь и лепниной, и мозаиками, и барельефами, не говоря уже о картинах, скульптурах, коллекции артефактов и прочем. В Борре не скупились, когда дело касалось роскоши, но Исетская Академия явно придерживалась другой стратегии: никакого архитектурного великолепия, все было сделано сурово и основательно, а уходящие вниз запутанные лестницы, захватывающие воображение этажи внутри горы, не пришлись бы по вкусу избалованным парижанам.