Когда они наконец оказались в машине, чтобы ехать домой, она чувствовала себя опустошенной.

– О чем думаешь? – спросил ее Киан, аккуратно, но быстро ведя свою черную машину по ночному городу.

– Пытаюсь понять, что хуже, – откликнулась Ева, – оказаться в Аду сразу или служить такому, как Райн?

– И к какому выводу пришла?

Ей показалось, что в его тоне проскользнула насмешка.

– Еще не решила. – Девушка с мрачным видом уставилась в окно. – Ведь теперь я лишена даже шанса просто спокойно умереть, не выдержав земных мук.

– Думай о преимуществах, что получила, – предложил Киан. – Ты вечно молода, красива, у тебя куча возможностей.

– Сейчас я бы все отдала за возможность быть смертной. – Ева так и не повернула головы, глядя на мелькающие за окном огни, и не видела, как Киан бросил на нее хмурый взгляд. Он ничего не ответил, только увеличил скорость. Ева не сказала этого вслух, но все же они оба понимали, кого следует винить. Все преимущества совершенной ими сделки давно превратились в ничто, сейчас бы девушка не задумываясь выбрала любую человеческую судьбу, даже тюрьму или болезнь, если бы потом у нее не маячила перспектива оказаться после смерти в Аду за сделку с демоном.

Киан высадил ее возле дома и уехал не попрощавшись. Ева поднялась к себе. Она уже хотела открыть дверь в квартиру, когда заметила мелькнувший силуэт за углом коридора. Девушка не испугалась, потому что знала, кто там прячется.

– Люси, – мягко позвала она.

Маленькая девочка вышла ей навстречу. Она была одета в мятую пижаму, а в руках держала мягкого зайца с оторванным глазом.

– Почему ты здесь? – спросила девочку Ева. – Мамы снова нет дома?

Малышка помотала головой, ее светлые волосы светились от лампы на стене, а в голубых глазах застыл страх. Ева вздохнула и подошла к девочке.

– Почему ты не спишь? – спросила она ее. – Уже очень поздно.

– Я боюсь одна, – ответила Люси. – А здесь, в коридоре, слышно, как люди ходят. Я подожду маму тут.

Ева вздохнула. Мать Люси – Андреа – часто пропадала по ночам, и бессмертная даже не хотела задумываться, где ее носит. Она уже не раз заставала девочку одну в коридоре среди ночи. А ведь Люси было всего пять. Да, очевидно, что не только у Евы жизнь полна тревог и разочарований.

– Хочешь, пойдем ко мне? – решилась предложить она. – Я сделаю тебе какао и включу мультики.

Девочка с тревогой оглянулась на приоткрытую дверь своей квартиры.

– Маме я оставлю записку, – успокоила ее Ева, – напишу, что ты у меня. Когда она вернется, то сразу заберет тебя.

Люси робко кивнула. Вдвоем они заперли дверь, оставив листок с запиской под дверной ручкой. У себя Ева быстро переоделась и занялась своей маленькой гостьей. Какао, которое она тоже обожала, пришлось весьма кстати, как и медовое печенье: девочка была голодна. А вот мультики не понадобились, Люси уснула на диване почти сразу же. Ева укрыла ее одеялом и долго смотрела на спящего ребенка. Так хотелось погладить ее по мягким светлым волосам, по нежной розовой щечке, но она не позволила себе этого. В своей прежней человеческой жизни Ева не успела стать матерью, а сейчас это и вовсе было невозможно. Она всегда любила детей, но теперь старалась избегать общения с ними. Они напоминали ей о том, чего она лишилась, и о том, кто она теперь. Это было очень болезненно, поэтому Ева старалась не позволять себе этих чувств, чтобы не делать себе еще больнее. Но Люси оставить в беде она не могла. Детские доверчивые глаза смотрели на нее с такой надеждой.

– Я твоей матери ноги вырву, – шепотом пообещала Ева, поправляя одеяло.

Она оставила ночник в гостиной и пошла отдыхать, открыв дверь между комнатами настежь. Спала она плохо. Вскакивала, чтобы убедиться, что Люси не проснулась, ничего не испугалась, что ей не надо воды или в туалет. Роль матери была ей в новинку. Девочка же безмятежно сопела, крепко обнимая игрушку. На миг Ева позволила себе представить, что эта малышка – ее дочь, но, когда глаза защипало, она сердито вытерла слезы и потребовала от себя выкинуть эти мысли из головы.