— Балует она тебя, — вздыхает мама, недовольно поджимает губы и идет открывать занавески. Яркое солнце сразу же освещает комнату и поднимает настроение.

— Мам, а где Света? — спрашиваю я и запиваю таблетки водой.

Я выбрал жизнь и теперь всеми силами стараюсь эту жизнь улучшить. Ветка вдохнула в меня надежду, поверила в мои силы. Только ее вера не позволяет мне сдаться. Одно я понял очень четко. Света была права, сказав, что только она сможет мне помочь восстановиться. Любого другого я бы уже прогнал, а от ее рук мужественно терплю все издевательства.

— Света? — Она неопределенно пожимает плечами. — По телефону разговаривает. Или ты думаешь, у нее своей жизни нет?

Сырник едва не застревает в горле. Прокашливаюсь и запиваю чаем. Я чего-то не знаю?

— Мам, какой жизни?

— Саш, ну что ты как маленький? Света — взрослая женщина, вероятно, у нее есть личная жизнь.

Это мужик, что ли? Какого, бл… Становится не по себе, даже аппетит пропадает. Я об этом как-то не думал, хотя Ветка вряд ли все это время была одна. Черт, я олень.

— Это она тебе сказала? — смотрю на мать хмурым взглядом. В душе неприятно свербит, а где-то в глубине души просыпается ревность. Я уже и забыл о ее существовании.

— Нет. Но я же не дура.

— Зашибись.

И как теперь разруливать? Надо спросить у Ветки. Поставить вопрос ребром и прояснить ситуацию, чтобы не мучиться в догадках.

— Ты Кире звонил? — прерывает мои размышления мама.

— Нет и не собираюсь, — качаю головой и складываю руки на груди.

Делать мне больше нечего. Я свой выбор сделал, она свой. Скатертью дорога. Никто никому ничего не должен. А оплатил я ей все издержки сполна. Правда, заранее.

— Почему? — Мама недовольно хмурится.

— Потому что между нами все кончено, — четко проговариваю, нисколько не сомневаясь в своих словах.

Она всегда была на стороне Киры. И первой поддержала мой порыв жениться. А могла бы и отговорить, не дать совершить величайшую глупость в жизни. Хотя нет, величайшую я совершил сам, когда малодушно отказался от своей любви. Гордость взыграла. Чушь. Гордыня. Звезду поймал. В себя поверил. А оказалось, без Ветки я никто. Она ушла, и все потеряло смысл. Поначалу еще пыжился, чтобы ей доказать. Чтобы пожалела, что бросила меня, а потом совсем потух.

— Саш, ну, может, она раскаялась и…

— Мам, мне все равно, — резко перебиваю, не желая даже слушать весь этот бред. — Я хотел с ней развестись еще до аварии.

— То есть как? — Ее глаза округляются.

— А вот так, — развожу руки в стороны. — Не люблю я ее. Наш брак был ошибкой.

Неожиданно, да. Я принимал решение сам и никому о нем не говорил, кроме жены. Она, видимо, тоже предпочла умолчать. В любом случае, мне все равно.

— Саш, ну причем здесь любовь… не горячись.

— Достаточно, — жестом прекращаю дальнейший спор. — Вопрос с Кирой закрыт раз и навсегда. Если она будет интересоваться, скажи, что я умер.

— Но так же нельзя. — Мама вновь пытается навязать мне свое видение.

— Мам, я все сказал. Услышь меня, — раздраженно повышаю голос.

— Хорошо, я поняла, — поджимает она губы и кивает на тарелку. — Ты поел?

— Да, больше не хочется, — отодвигаю от себя поднос. — Спасибо.

Мама забирает и уходит, а я начинаю гонять мысли. Они клубятся в сознании и одна хуже другой. Самая страшная, что Ветка скоро уедет. Вот закончит и уедет, а я опять останусь без нее. Сам поставил такое условие. Придурок. Даже заниматься пропадает всякое желание. Но головой-то я понимаю, что держать ее около себя жалостью так себе затея. Как минимум нечестно.

Откидываюсь на подушку и растираю лицо ладонями. Треш какой-то! Слышу шаги Светы в коридоре и невольно напрягаюсь. Как теперь с ней общаться? Что-то я уже запутался и не понимаю.