Интересно, понял ли Алекс хоть что-то из того, что я нагородил? Но правду ни ему, ни Розали знать необязательно. Я сам давно о ней забыл, о правде. Так проще жить, когда не пытаешься думать о том, что могло бы быть, а довольствуешься тем, что есть.

– Ты любил ее?

– Не проще было спросить у матери? Вы тринадцать лет провели под одной крышей.

Скорее бы вокзал!

– Она со мной не разговаривала на эту тему.

– Так почему я должен?

Алекс замолчал. Если бы он был старше, я бы, может быть, и ответил. Что нет ее, любви. Это всего лишь болезнь, притяжение тел – и только. Желание не сдохнуть в одиночестве под ближайшим кустом. И наверное, надежда. Надежда, что ты кому-то нужен. Одним словом, глупости. Я видел много пар, которые клялись друг другу в любви. И видел, как потом друг друга предают, продают, забывают. К чему все это? Любовь или то, что ею называют, хороша в юности, когда кажется, что рано или поздно мир ляжет у твоих ног. А когда мир уже там, где ему полагается быть, никакая любовь не нужна. Но Алексу было тринадцать, и я молчал. Не тот разговор, который стоит затевать с подростком.

– У тебя кто-то есть? – Похоже, он решил испытать лимит моего терпения.

– Есть! – гаркнул я. – И даже не одна. Доволен?

И ускорил шаг. С чего сорвался, спрашивается? Зато впереди появилось небольшое здание вокзала и стоянка мобилей. Схватил Алекса за руку и потащил к ближайшему. Тот как раз должен был отправиться в пригород.

– Вот, – сунул ему в руки еще сотню. – Это чтобы родственники мамаши не посчитали дармоедом. Удачи!

Лично проследил, чтобы малец забрался в мобиль и чтобы этот самый мобиль благополучно поехал в нужном направлении. Что ж, вот и решилась проблемка. Развернулся и пошел прочь. День покатился по накатанной. Банк, несколько встреч. Уже начинал жалеть, что мобиль остался на стоянке перед борделем. Тем более что погода и не собиралась налаживаться. Дождь лил и лил. Мерзость…

Даже мелькнула мысль позвонить другу и напроситься в гости, но потом вспомнил, что у Эберта на носу очередная конференция и он, скорее всего, носа не покажет с работы еще как минимум неделю. А жена его точно не обрадуется моей физиономии, у нас были своеобразные отношения. Называется «терпели друг друга, потому что другого выбора не было». Но лишний раз испытывать терпение Элис я бы не стал. Значит, домой, а вечером – на работу. Учитывая, что время и так перевалило за полдень, план казался наиболее реальным, поэтому я свернул в направлении дома.

Уже на подходе заметил фигурку, замершую на пороге. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!

– Ты что здесь делаешь? – Схватил Алекса за шкирку и рывком поставил на ноги. – Я зачем тебя в мобиль посадил?

Тот молчал, только таращился, словно впервые видел.

– Слушай меня, говорю в последний раз! Я. Живу. Один. Мне никто не нужен. И менять свой уклад жизни я не собираюсь.

– Пожалуйста. Я не помешаю.

Не помешает он! Да он уже мешает и доводит до ярости!

– Я говорю на каком-то иностранном языке или как? – спросил у мальчишки.

– Нет. Я понимаю, но…

– Ты же ехал к родственникам!

– Нет никаких родственников, – вздохнул Алекс. – Я просто сказал…

– Просто? – Хорошенько его встряхнул. – Мал еще врать! В глаза смотри.

Открыл дверь и почти зашвырнул мальчишку внутрь. Не хватало еще, чтобы потом вся улица обсуждала. Или незримый враг пустил пулю в спину, пока я отвлекся на этого молокососа. Только когда дверь закрылась за спиной и упал полог защиты, обернулся к Алексу. Он успел забиться в угол комнаты, подальше от моего гнева. А я готов был разнести эту комнатушку в щепки.