Да у меня язык не повернется. Моих боли и горя вполне достаточно, зачем приносить ее другим, умножая вдвойне? Уж мне прекрасно известно, как бывает больно от предательства близких, от горьких разочарований и обид.

Пусть лучше Саша и дальше будет для сестры божеством. Карина страдать не должна, ей и так досталось уже. А наши с ним грехи пусть навеки скроются под слоем пепла.

— Вовсе нет. Я же помню, как тесно раньше вы общались. Как нитка с иголкой, куда одна, туда и второй. Недаром вас мама попугаями-неразлучниками называла. А сейчас что? Да тебя перекашивает от одного упоминания Саши. Я же вижу. И мне грустно от этого.

М-да. А я так гордилась своей выдержкой и умением хорошо держать лицо. А выходит, что лишь тешила себя иллюзией.

— Ладно, Кара, твоя взяла, — морщусь, но продолжаю свою тираду. — Твой брат меня обидел. Сильно обидел. Такое не прощают. Но подробностей я тебе не расскажу, да и Саша тоже. Это не приведет ни к чему хорошему, поверь мне на слово.

— Тая, — лицо Карины становится встревоженным. — Может, вам стоит встретиться и поговорить? Ведь можно же все решить? Я даже не представляю, чем Сашка мог тебе нанести такую обиду… Может, это лишь сплошное недоразумение?

— Кара, — я вздыхаю, поджав губы. – Давай еще раз. Я не хочу видеть Сашу, ни сейчас, ни потом. Ни разговаривать с ним, ни даже слышать о нем не хочу. И он в этом со мной полностью солидарен. Все, что было между нами: и хорошее, и плохое – в прошлом. И пытаться восстановить отношения бессмысленно.

Кара смотрит на меня таким потерянным взглядом, что во мне опять поднимает свою уродливую голову острое чувство вины. Хотя винить себя мне не в чем. Я и так пытаюсь уберечь ее от всей грязи, что свалилась на меня.

Но, видимо, безуспешно. Столько лет не виделись с ней, не стоило и начинать заново общаться. Первый же разговор привел к плачевному итогу. Удивляюсь, как родители наши еще продолжают общаться между собой. Ведь мама и теть Вера точно в курсе произошедшего. Она даже приходила, пыталась извиняться за Сашку. Но я была в таком шоке тогда, что предпочла увильнуть от разговора, а потом старалась и вовсе не пересекаться с Сашиными родителями. Находила предлог, чтобы уйти из дома. А переезд в Москву и вовсе избавил меня от болезненных ухищрений.

Зачем мама подруге рассказала обо всем этом, ума не приложу. Долго допытывалась, злилась, обижалась, но ответа не получила. А потом решила не заморачиваться и забыть обо всем.

Теперь, видимо, и про общение с Кариной придется забыть.

— Мне жаль, — выдавливаю из себя слова с трудом. – Не хотела на тебя все это вываливать. Наверное, не получится у нас дальше общаться. Да?

— Тая, ну что ты такое говоришь? — Кара приковывает мое внимание к себе, мягко улыбаясь. —Ты меня извини, раз затронула больную тему. И мы с Сашей, слава богу, не сиамские близнецы. Да и больше не живем под одной крышей. Так что устроить так, чтобы вы не пересекались, мне будет несложно. Если ты согласна, конечно.

— Всеми конечностями «за», — сердце радостно екает, а губы растягиваются в счастливой улыбке. Потом, правда, до меня доходит вскользь брошенный намек. – А почему вы не живете вместе? Вроде бы у Саши был дом под Москвой? Если я правильно тогда его поняла.

— Да, Саня давно уже купил дом в одном из элитных поселков Подмосковья. Только мне влом ездить-туда обратно каждый день, да и независимости хочется, в конце концов. Плюс с Кристиной у меня отношения не сложились. Мерзкая она.

— Это кто? — хмурю брови.

— Да невеста его. Та еще стерва. Нет, при Саше-то она вся пай-девочка, а как только он за дверь выходит – превращается в мегеру. И я ей мешаю, и Аська. Каждые совместные выходные теперь сущее наказание.