Хотя, первое время, он совсем не понимал, куда стреляет; зачем, в кого? Его пули летели в ту сторону, куда было нужно, а достигали они цели, или же летели в белый свет, он не знал точно. Это в Армии, на ученьях всё легко и просто. Там мишень – картонка. Здесь было совсем другое дело. Ты, целенаправленно стрелял в человека, зная об этом. И за этим ты и пришёл сюда. Здесь не ты, значит тебя. И, что самое главное, здесь убивали не в шутку, не понарошку. Это война. Поэтому, варежку разевать не резон. И, он не разевал, но в достижении цели своих пуль всё же поначалу сомневался, если до конца быть честным.

Но, опыт приходит со временем. Ещё со школы, он был очень понятливым учеником, не говоря уже о годах в Армии. А, теперь он учился сверх быстро. Здесь жизнь и смерть на кону, и поэтому фору никто и ни кому не даёт. Здесь, или ты, или тебя. Егор быстро становился профи своего дела и, это не было красным словцом. Его заметили, стали продвигать по лестнице. Не очень эта лестница была красивой, да даже совсем некрасивая. Она была украшена не ковровой дорожкой, а кровью людей, которых он убивал. Но, что делать? Есть такая профессия – воин, а там не спрашивают, хочешь ты, можешь. Этих слов у военных не существует. Там выполняй приказ и всё, что от тебя требуется.

И он выполнял и от этого становился всё выше и выше по значимости, как профессионал. За то время, что он воевал, а это почти четыре месяца, ему доверили уже полувзвод в отличие, от первых дней, когда он возглавлял, только отделение. Нет, он был всё тем же старшим прапорщиком, но руководство разглядело в нём потенциал выше, чем он заслужил в Армии. Но, количество человек было не главное и не важное. Главное, что эти парни, меньше их было или стало больше в разы, верили ему, уважали его.

Он для них был мамой, папой, другом, командиром. А может, даже для кого – то и братом. Потому, что он не прятался за их спинами, а поднимался первым. Не бросал раненых, а нёс их на своей спине. Мог отдать любому из них свой кусок хлеба, глоток драгоценной в этой стране воды, даже, если он был последним. Они это знали и готовы были за него в огонь и воду.

Наш Петрович и ещё, не смотря на его молодость, «батя» называли Егора, его ребята. Некоторые, старше его на целый десяток лет. По истечении пяти месяцев, он стал ещё на ранг выше. На войне, какой бы она ни была, учиться грамоте, как таковой, не самое главное. Там ценится, как ты убиваешь и сколько ты убил. Вот за эту способность он и получил повышение по званию. Жесть? Да. Это жестоко, но, ведь это война, а не светский раут. Что же делать?

Люди, что окружали его, и кто вместе с ним стрелял, уважали его и ценили, как смелого, крепкого, не глупого человека. В то же время, отзывчивого, доброго, верного и ответственного. Порядочного, на которого можно положиться во всём и всегда. Не задумываясь даже, вдруг он увильнёт. Не выполнит, не поможет, а, просто подведёт. Нет, это не про Петровича.

Отмечало его и начальство рангом выше. Некоторые пророчили ему большое военное будущее, всевозможно соблазняя остаться и обещая горы золотые, но Егора ни чем нельзя было соблазнить. Жизнь военная слишком ответственная, да и кровь там лилась рекой. Она даже снилась ему иногда эта кровь. Красная, густая, липкая. Она забивала нос, рот и ему нечем было дышать, от чего он кричал наяву. Да, он захлёбывался этой кровью во сне. Просыпаясь от этого, долго не мог уснуть и только мысли о доме успокаивали его. Он здесь, только на время. Только заработать, чтобы его богиня Ника, могла жить в довольстве, неге и комфорте, какие заслужила. На яву ему хотелось мира, счастья и любви, его богини.