И вот я считала не просто дни, а часы до того момента, когда отец приедет за мной. От полной и безнадежной депрессии меня спасали лишь видео-разговоры с Исаевым. И я буквально ждала каждого вечера, когда Феликс освободится от работы в автосервисе, где он проводил все свое свободное время, и позвонит мне.

Сегодня я умудрилась отделаться от назойливого внимания Ивана задолго до конца рабочего дня Исая и бродила по территории «тюрьмы». А когда Феликс позвонил, я нацепила наушники и полностью погрузилась в разговор. Я просто безумно скучала по своему парню. И, судя по ласковому и озорному взгляду, парень по мне тоже.

— Домой хочу, надоело здесь, — тихо прошептала я, неосознанно поглаживая пальцем уголок экрана, ненавидя расстояние и всю семью Судаковых.

— И я к тебе хочу, — вдруг серьезно произнес Феликс, глядя в глаза.

Мое сердце замерло, словно перестало биться. Кажется, замер весь мир, даже легкий ветерок отступил, оставляя нас с Исаевым наедине.

А я вдруг подумала, что очень сильно люблю его. Люблю так, что никакие слова не могут передать моих чувств. Нет таких слов. Не существует.

Не знаю, что смог рассмотреть Феликс в моих глазах, но он тоже замолчал, напряженно глядя на меня с экрана.

За этот год я каждый день чувствовала, что дорога ему, что нравлюсь, что он ценит и уважает меня. Но мы как-то умудрялись избегать признаний. Словно бродили вокруг, да около. Словно боялись вспугнуть и разрушить то хрупкое чувство, которое зарождалось в наших сердцах.

А сейчас это чувство окрепло настолько, что о нем уже можно смело говорить вслух.

— Люблю тебя, — тихое признание сорвалось с моих губ, а я зажмурилась, струсила, испугалась.

— Бельчонок! — голос Феликса звучал сипло, словно он подхватил жуткую простуду. — Открывай глаза.

Я отрицательно затрясла головой, все еще крепко жмурясь.

— Давай-давай, Арсения, я жду! — так же тихо и проникновенно произнес Исаев.

Пришлось подчиниться, ведь если Феликс звал меня полным именем, то говорил он крайне серьезно.

— Ты же понимаешь, что это серьезно, Белочка? — строго проговорил Феликс, изучая мое лицо пристальным взглядом, а я осторожно кивнула. — Настолько серьезно, что я не отпущу тебя больше никуда. И не отдам никому.

Я поняла, что еще пару слов, сказанных сиплым, надломленным, бархатистым голосом, который приходилось слушать через наушник, а не вживую, и я буквально лопну от счастья. Кажется, не только мое сердце неистово колотилось от переполнявших меня чувств, но и все внутренние органы.

— И я тебя, — эхом повторила я, широко улыбаясь, кажется, на глаза навернулись слезы, хотелось плакать и смеяться одновременно.

— Черт! Белка! Еще целая долбанная неделя! Я свихнусь, если не увижу тебя сейчас! — выдохнул Исаев, уже привычным жестом, ероша волосы на затылке.

От этого движения мышцы на руке парня напряглись, и я умудрилась рассмотреть даже через камеру, как натянулась футболка Феликса, обрисовывая контуры.

Кажется, я тоже свихнусь. Не исключено, что моя крыша уже бесповоротно и  благополучно уехала.

Об этом я и собиралась поведать Исаеву, как кто-то неожиданно дернул за проводок, лишая меня любимого голоса.

Я встрепенулась.

— Что там происходит?! — требовал ответа Феликс, а я обернулась.

Иван стоял позади, ухмылялся, держал в руке один наушник-капельку и ждал, судя по всему, моей реакции.

— Верни! — спокойно попросила я.

— Со своим придурком общаешься? — поинтересовался Судаков.

— Иван, неужели у тебя нет более срочных дел? — предположила я и выдернула свое имущество их рук парня.

Взглянула на экран. Исаев молчал, грозно смотрел в камеру и пытался расслышать, что у меня происходит. Я улыбнулась ему, якобы говоря, что все в пределах нормы. Но идиот Иван взял, да и обнял меня за плечи, еще и к себе прижал.