Старик лежал с открытыми глазами, боясь шелохнуться. Казалось, каждая клеточка его истерзанного тела молила о смерти. Он перебирал в памяти последние события: ураган, обезумевшая толпа, бурлящие земли, отец… Последнее ему, наверняка, привиделось. Никак не мог отец быть связан с тем ужасом, что обрушился на головы живых. И тем не менее фантом отца задержал его, не позволив спастись. Однако Лойд был жив – взаправду. Ведь призракам не положено испытывать такой телесной боли, какая повергла Лойда. Но где же он?

Глубоко втянув воздух, чтобы испытать свои ребра и дыхательные органы на увечья, он закашлялся. Воздуха там, где он оказался, недоставало, и пах он могильной ямой. Была в этом запахе и примесь чего-то… железного. Следуя ему, Лойд сообразил, что этот запах исходит от него самого: «Ну конечно!» Аккуратно приподнявшись, он нащупал кусок рваной плоти над коленом и корку запекшейся крови. Рана по ощущениям была большой, хотя и не саднила. Он обследовал рукой поверхность, где лежал: неровное каменистое дно. В потемках Лойд не мог оценить глубину и масштабы места, куда угодил. По удушью он определил, что над ним, должно быть, футов сорок-пятьдесят. Однако в таком деле он сведущ не был, да и опытом угождать в места свежих земельных расколов похвалиться не мог.

Исследовав остальное тело на предмет переломов и кровопотерь, Лойд обнаружил большую шишку в области затылка, длинный порез на пояснице, разбитую бровь и пару глубоких ссадин на руках. Содранная кожа по всему туловищу была не в счет. В лохмотьях, бывших поясом, он нашарил спрятанные им впопыхах книжицу и лупу. Последняя, судя по режущим пальцы сколам, повредилась. Зато сам он был жив.

Дивясь собственной удаче и размахивая руками на лад слепому, он попытался встать в полный рост. Тут же его темя уперлось в отвесный уступ. Проведя рукой по стенам ямы, он сделал вывод, что место, куда он провалился, было чем-то вроде подземных пещер. Единственный способ узнать, есть ли у него шанс выбраться наружу тем же путем, который привел его сюда, – раздобыть свет. И в этих условиях оставалось надеяться только на подручные средства. В узких карманах изодранного фрака не было ничего подходящего на роль розжига. Впервые в жизни Лойд пожалел о неприсущей ему страсти к курению. Вредные черты поведения никогда не давались ему, как подобает, а ведь именно они зачастую служат спасительной шлюпкой.

Сильно уповать на то, что в недостатке кислорода и повышенной влажности удастся воспламенить что бы то ни было, равно кривить душой. А даже если и удастся… Если пещера невелика в размерах, дым попросту задушит его за считаные минуты. Тогда Лойд решил наперво освоить местность, пусть и вслепую.

Шаг-другой, еще два. Полы в пещере были чрезмерно ребристыми, не позволяя ускориться. То и дело поскальзываясь и оступаясь, ступни выворачивались под неестественным углом, доставляя сильную боль. Старику приходилось держать равновесие при помощи согнутых колен и широко распахнутых рук. Петляя на разный манер, он сбился со счету шагов и с облегчением отметил, что еще ни разу не сменил направления. Значит, пещера, как минимум, продолговатая. А ежели руки, занесенные над головой, не достают до сводов, значит, по высоте она ничем не уступает среднему человеческому жилищу.

Наскоро исследовав пространство вокруг себя, он нашарил пару камней, на ощупь напоминающих аммониты. На запах – обыкновенные окаменелости, пахнут сырым известняком. О них Лойд только читал: воочию никогда не видел. Как и сейчас. Ныне его зрением служили наторелые в архивном деле пальцы. Может статься, моллюски эти попали сюда в результате осушения подземных рек, которые, к слову, могли до конца и не иссохнуть. Это следовало проверить: «Недалек час, когда жажда – единственное, что будет меня гнести».