Пробовал изготовить бумагу и Владимир. Была та же проблема, но зато, он обратил внимание на то, что если добавить в бумажную массу желатин, она становится такой же хрустящей как на настоящих деньгах. Тогда он решил пропитать желатином обычную бумагу купленную в магазине. Бумага становилась хрустящей, но не совсем такой, как хотелось бы. Тогда он стал добавлять и пропитывать другими веществами. Лучше всего получалась бумага, пропитанная желатином с добавлением поливинилацетатного клея, который продавался в магазинах под названием клей ПВА.

–– Пока буду пропитывать этим раствором обычную бумагу, а потом видно будет, – решил он, – тем более купюра мелкая, навряд ли её будут просматривать на просвет.

Печатать деньги было намного дольше, чем талоны. Каждый цвет краски надо было накатывать на отдельное клише. Затем с этих клише делать оттиск на сборную форму, которая представляла собой кусок офсетной резины. И только потом, с этой резины, краску надо было переносить на общую форму с изображением пятирублёвой купюры. Только после этого накладывалась на эту форму бумага и прокатывалась на станке. На печатание только одной стороны, одной пятирублёвки, уходило около трёх минут. Но и это ещё было не всё. Отпечатанные купюры, Владимир погружал в горячий раствор клея, а затем, пристегнув прищепками за решетку в электрической духовке – сушил.

Первую тысячу штук он печатал более двух недель. Закончив печатать, отнес всё оборудование в тайник, а всё лишнее, хоть немного имевшее отношение к изготовлению денег, в том числе и бракованные печатные формы, собрал в сумку и пошёл на берег Ангары, где разбросал их в разных местах в воду. При этом даже и не подумал, что при малой воде, некоторые печатные формы окажутся почти на поверхности. И в тот день, когда он будет готовиться в дорогу на свой первый сбыт, эти пластины уже вытащат из воды, и их будут рассматривать и изучать сотрудники милиции…

ФИНИШНАЯ ПРЯМАЯ

Владимир ещё раз перебрал напечатанные купюры, отбросил в брак несколько штук и, разложив в пачки, перетянул их тонкими резинками, нарезанными от велосипедной камеры.

Вошедшая в комнату Наташа молча наблюдала, как Владимир собирается в дорогу. Она уже и не пыталась его отговаривать, только спросила:

–– Что я буду делать, когда тебя посадят?

–– Не каркай! – огрызнулся Владимир. – А если посадят, найдёшь себе другого.

Билет уже был куплен на поезд до Красноярска. Это был ближайший, большой город после Иркутска в западном направлении. Можно было ещё поехать и в восточном направлении, но, поразмыслив, он решил ехать на запад в сторону Москвы. Города там крупней, колхозных базаров больше, а значит, сбывать можно будет быстрей и незаметней.

По прибытию в Красноярск он сразу пошёл в билетные кассы и взял билет на поезд до Новосибирска, который отправлялся поздно вечером. Схема передвижения была такая же, как с талонами: Днём – сбыт, ночью – переезд в другой город.

Выйдя на привокзальную площадь, сел в такси и через несколько минут уже был на центральном колхозном рынке. С собой взял только восемнадцать купюр. С таким расчетом, что если задержат, сказать, что деньги дали на сдачу с сотни. Остальные оставил в автоматической камере хранения вместе с вещами.

Первую пятирублёвку сбывал с большим напряжением. Долго ходил между рядами торговцев, не решаясь, что-либо купить на фальшивые деньги. Наконец, протянул купюру пожилой женщине, торговавшей зелёным луком, и попросил один пучок, который стоил пятьдесят копеек. Женщина подала лук и отсчитала сдачу. С трудом сдерживая волнение, Владимир отошёл несколько метров в гущу народа, затем, повернувшись, стал наблюдать. Ничего подозрительного не происходило. Женщина спокойно стояла за прилавком и предлагала покупателям зелень. Это немного успокоило, и Владимир аналогичным путём сбыл вторую пятирублёвку. Зайдя за прилавки, понаблюдал за продавцом. Всё было спокойно. Начало было хорошим.