– Да, уж, бывает… Марина, давай вернёмся к теме маршрутов. Как происходил выбор направлений туризма? Какое в этом было ваше участие, какое Москвы? Как вас контролировали? Какие вопросы задавали на пресловутых собеседованиях?

– План поездок, как правило, нам направляли из Москвы из центрального «Спутника». В выездном туризме преобладали социалистические страны: Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния и некоторые другие. Из капиталистических стран: Индия, Франция, Италия, Тунис, Средиземноморской круиз, Великобритания, Япония, один раз Западный Берлин, один раз США. Кстати, в Западный Берлин я пробивала поездку сама. Будучи на учёбе по повышению квалификации в Москве, я задала в центральный «Спутник» вопрос: «Почему нам не дают тур в Западный Берлин?» Это направление курировал Д. Мирзоян. Убедила, доказала, что мы сможем сформировать достойную группу туристов. В результате нам дали эту группу. В состав её даже утвердили трёх пропагандистов и руководителя от нас! Пропагандистами поехали Юра Кудинов, Олег Желтовский и Володя Решетников. А руководителем был Серёжа Серебренников из Свердловского райкома Иркутска.

На Кубу и в Югославию документы оформлялись как для капиталистических стран с некоторыми послаблениями. Поскольку по политическим соображениям маршрутов в капстраны было немного, эти направления пользовались особым вниманием. Потенциальные туристы были обязаны проходить в установленном порядке собеседования в своих территориальных комсомольских органах. А претенденты на поездку в капиталистический мир проходили ещё и собеседования в территориальных партийных органах. Для этого были специальные комиссии. Людей проверяли на предмет политической грамотности и благонадёжности. Время такое было. Спецслужбы наших идеологических противников не дремали. В их задачи входила вербовка граждан, подданных СССР. Наше система и КГБ работали на противодействие таким угрозам. Работали в основном скрыто и эффективно. Например, мы практически никогда не знали, кто из выезжающих за границу в составе группы являлся сотрудником нашей спецслужбы.

У читателя может сложиться впечатление, что за каждым нашим туристом, выезжающим за рубеж, был закреплен соглядатай, а в капстране их было несколько! Я-то знаю, как это было на самом деле, а ты, Марина, что скажешь?

– Нет, никакого пресса и гнёта не ощущалось, но ты знал, что не посмеешь упасть в грязь лицом и ощущал себя представителем Великой Державы – Советского Союза.

Во-первых, в выездных комиссиях никогда не было никакой жути. Задавались простые вопросы. Например, выезжающих в ГДР могли спросить о том, кто там руководитель коммунистического движения, информацию об истории страны. На эти вопросы любопытному туристу надо знать вопросы при любом раскладе. Надо знать и обычаи страны, в которую ты собрался поехать. Это элементарные вопросы.

Во-вторых, для спекулянтов, фарцовщиков и других тёмных личностей такие комиссии были надёжным фильтром. Они не могли пройти даже первичный отбор в своей комсомольской организации и получить соответствующую рекомендацию.

В-третьих, я вспоминаю только один курьёзный случай, когда молодых людей, туристов, сильно застращали всевидящим КГБ. Конечно, генетическая память о репрессиях тридцатых годов двадцатого столетия ещё долго будет жить. Дело было так. Поезд Дружбы в ГДР ехал через Брест. Здесь обычно в течение двух часов производится замена колёсных пар под европейскую колею. Всех пассажиров просят выйти и погулять по перрону или спокойно сидеть в своих вагонах. Наша бурятская делегация, по-моему, из Баяндая, забаррикадировалась в своём вагоне и никого: ни пограничников, ни таможенников к себе не впускает. Назревает конфликтная ситуация. Мне удалось найти их руководителя. Звали его Володя. Он мирно посапывал на верхней полке. Меня он понял сразу. Потом мы все с восторгом и умилением смотрели, как все члены его делегации один за другим выходили на перрон. Выглядело это так, словно ватага птенцов устремилась за мамой-уткой. Это был единственный такого рода случай в моей практике с 1979 по 1987 годы работы в БММТ «Спутник»!