Следующим летом мама меня уже отправила на работу в бригаду строителей. Но это совсем другая история. Я о ней поведал в рассказе о моём друге детства Саше Буратино.

Время шло, мы взрослели и уже знали много разных слов, и педсовета уже не боялись. Вспоминается такой случай.

Однажды Толик Яковлев, с которым мы занимались в секции бокса, написал мне письмо. Он был немного старше, и его уже призвали в армию. Служба проходила в Монголии, в спортроте.

В письме он делился со мной эмоциями от первой своей сексуальной связи с монгольской девушкой. Поскольку мой домашний адрес он не помнил, то ничего мудрее не придумал, как отправить письмо на адрес школы. Естественно, в школе подумали, что письмо военно-патриотического содержания. Наверное, способно помочь в воспитании старшеклассников, рассказать об армейской службе и все такое прочее, типа воспитательного характера для будущих мужчин – защитников нашей любимой Родины.

Торжественное открытие его в учительской и ознакомление с содержанием, вероятно, не просто развеяло эти ожидания, а обескуражило. А поскольку по официальной версии секса в СССР не было, половым воспитанием в школе не занимались, педсовет школы решил отправить это письмо с соответствующей сопроводиловкой в политотдел войсковой части, обратно в Монголию, для принятия соответствующих воспитательных мер воздействия к доморощенному казанове – писателю-солдату.

Мне ничего не сказали, но стали придираться по всем предметам и высказывать какие-то таинственные замечания.

Через полгода, как передовик боевой и политической подготовки, Толик прибыл в десятидневный отпуск в Иркутск, тут я и узнал об этом приключении. Если бы писарем в штабе не был наш земляк, который за пачку сигарет отдал Анатолию это письмо и гневную сопроводительную «телегу» от педсовета, солдату не поздоровилось бы. А так – пронесло.

Ну, это в школе. А что же на улице? Постепенно к 15 годам я со своими близкими парнями стал набирать авторитет у сверстников вследствие своей справедливости, дерзости, силы и умения постоять за себя и своих друзей.

В 60-е годы прошлого столетия в городе Иркутске было много криминала. Уголовники и шпана не давали прохода обычным ребятам. «Трясли деньги» – так называлось мелкое ограбление. А уж получить по морде мог любой, и это было бесплатно. Порой даже выпрашивать не нужно было, поводом могло стать то, что ты просто прошел мимо блатной компании.

Улица закаляла, формировала бойцовский характер. У меня было несколько друзей: Витя Марковский (Макар), Филиппов Саша (Амбал), Витя Филиппов (Филипок), здоровяк Валера Шилов (Шило). На нас не нападал никто, поскольку риск остаться с «намыленной рожей» был велик, а заслуженная молва о поверженных соперниках расходилась по городу быстрее радиоволн. Кому же захочется нарваться и получить звездюлей.

Играет ведущий скрипач Иркутской областной филармонии, Мейсманн. Звуки из открытого окна квартиры на третьем этаже жилого дома, извлекаемые из его старинного инструмента, наполняют атмосферу гармонией. Бессмертный Моцарт вселяет в души людей поэзию любви, выраженную в таких ласкающих и обволакивающих звуках. Летний день, природа благоухает. Кружева сирени спадают почти до земли. Влюбленные Ромео еще не успели их оборвать, чтобы подарить своим Джульеттам. Жизнь торжествует. И вдруг раздается мощный взрыв. Крыша беседки взлетает вверх. Слышится звон бьющихся оконных стекол. Скрипач падает, закрывает голову руками, его волшебный

инструмент отлетает в сторону. Музыка стихла. Воцарилась тишина.