Заставить себя поклониться было… невыносимо. Катигорошку казалось, что из головы у него выросла третья, невидимая рука, уперлась ему в затылок и надавила, заставляя согнуться. А спина аж скрипела, как у старого деда, так не хотела!

– Благодарствую змеевым слугам.

– Мальчик, запомни, надо говорить: да будет крыло Повелителя над вами! – наставительно заметил первый.

И уже за спиной Катигорошек услышал ворчание второго:

– Его не вежеству надо учить, а попытать из какого стойбища. Да узнать после, кто из змеевых слуг у них подать собирает и почему эдакий громила еще не на строительстве Змеевых валов.

Катигорошек прибавил ходу, норовя поскорее очутиться в бурлящей толпе торжища: соврать чего не выйдет, он ведь никогда не бывал в ином стойбище, кроме собственного, а встречи со «своим» змеевым слугой ему сейчас только и недоставало!

Парень споро зашагал между растущих прямо из земли широких прилавков с разложенными на них товарами… и понял, что змеевы слуги – еще не страх, самый страх – вот он!

– Подходи – налетай, топор на мед меняй! Нету меда? – перегнувшийся через прилавок человек вцепился ему в руку. – А чего есть? Туес берова жира – и топор твой! Гляди, какой! В своем стойбище такого, небось, не видал!

– Не видал. – согласился Катигорошко. Такой топор дядька Сварг не то что в стойбище на обмен – в помойную яму кинуть постыдился бы. – За эдакое – жир тебе? Гнилой рыбешки много!

– Ты погляди на него, погляди! Приперся тут, топоры мои ему не нравятся!

– Твои топоры никому не нравятся! А вот иди сюда, паря: топорики ладные, складные, на руку ухватистые – да почти змеевой работы, хоть руби ими, хоть коли! Кажи, что в мешке есть – не обижу!

«Посмотрел бы я на твою рожу, кабы ты увидел, что у меня в мешке!» – Катигорошек попятился, тут же врезавшись в прилавок напротив.

– Ты чего толкаисси!? Все мне тут разгромил, раскидал, купи скребок, а то стражу кликну!

От визгливой тетки Катигорошек шарахнулся еще дальше. Почти бегом кинулся меж рядами: от пронзительных голосов звенело в ушах, крики ввинчивались в голову подобно каменному сверлу, а от вида скребков, топоров и проколок… хотелось оторвать местным мастерам руки!

Отблеск полированного черного камня невольно заставил остановиться, хотя еще совсем недавно Катигорошек мечтал только проскочить ряд побыстрее. Почитай, у самого выхода, на отлично выскобленной оленьей шкуре, на гладком мехе были разложены маленькие, будто под детскую или женскую руку топорики, наконечники копий, скребки – никакой кости, лишь камень, гладкий, точно на его полировку весь песок реки извели! Катигорошек невольно потянулся: топорик терялся в его ладони, но его все равно хотелось взять в руку, погладить, как малого зверька. Он вскинул голову – и увидел по ту сторону прилавка задорно улыбающуюся девушку его лет или чуть помладше.

– Ты за топором сюда пришел, или на девок лыбиться? – немедленно возмутились от соседнего прилавка.

– А ты не завидуй! – тут же оборвали с другой стороны. – Парень крепкий, дева ладная, чего им друг другу не поулыбаться?

– Я не улыбаться! – немедленно отрекся Катигорошек, тем паче, что девчонка и впрямь была… ладная. Прям как… как бадейка, что дядька Сварг делал: крепенькая, бокастая, щечки круглые. – Мне и впрямь топор нужен.

– Что ж ты, плакать над тем топором будешь?! – лукаво усмехнулась девчонка.

Катигорошек сперва растерялся, а потом захохотал.

– Ну вот, а обещал не улыбаться! – притворно возмутилась девчонка, а он развеселился еще больше.

– Над некоторыми топорами здесь только ревмя и реветь, а твои не такие. И впрямь, почитай, змиева работа! – похвали он, поглаживая неловкий скол на камне да заметную щербинку, а девчонка на его слова весело рассмеялась.