Почему-то Марка я боялась больше, поэтому аккуратно перебралась через Диму, который даже не сбился с шумного и горячего своего дыхания, пока я преодолевала холмы и ущелья его тела. Ступила на гладкую плитку, тут же обжегшую холодом. До этой своей эпопеи я не понимала в полной мере южноевропейцев, которые видят снег только в горах, но жалуются на холодные зимы. Оказалось, что без центрального отопления и в домах, которые традиционно строят для защиты от жары, внутри может быть холоднее, чем снаружи. Когда снаружи +40, это хорошо, но когда +10, уже не очень.

Особенно по ночам, когда босая и уязвимая, едва выбравшись из-под теплого одеяла, бежишь в туалет, повизгивая от холода.

Но мне было слишком жарко в этом кубле щенят, мне нужна была ночь и ветер. Я тихонько отодвинула стеклянную дверь, вышла на террасу, оперлась на ограждение и глубоко вдохнула ночной ветер Кипра. Холодный, он нес запахи можжевельника, соли и йода, нагретых дневным солнцем камней.

Перила были утыканы маленькими лампочками, работающими на солнечных батареях. Днем они набирались энергии, а ночью, как только становилось достаточно темно, автоматически включались и светили теплым желтым светом как волшебные эльфийские огни.

Спящий тихий город, яркие звезды, эти огоньки – все выглядело спокойным и мирным, словно неумолимый кошмар не разворачивался сейчас по всей планете. Хотелось остаться в этом покое навсегда.

Но очень мерзли ноги.

– Иди уже сюда, – раздался голос Марка за спиной.

Черт знает почему он меня не напугал. Возможно, моя взвинченная тревожность тоже замерзла. Или растворилась в тишине и умиротворении этой ночи.

Я просто одним прыжком оказалась на диване рядом с ним. Марк стащил с него покрывало и набросил мне на колени. И обнял.

Тут-то весь не ощущаемый до того момента холод и набросился на меня, заставляя дрожать и стучать зубами. Рука Марка стиснула меня сильнее, прижимая к боку.

Значит он все-таки не спал, когда я уходила. Тоже потревожили мотоциклисты?

Зачем он пошел за мной?

– Тебе понравилось целоваться с Димкой? – вдруг спросил он.

Я замерла где-то у него подмышкой. Хорошо, что не надо смотреть в глаза.

– Зачем тебе это знать?

– Любопытно, – он пожал плечами, заставив меня недовольно заворчать. – Просто любопытно. Почему он так нравится девушкам.

– Это не было добровольно, знаешь ли…

– Ну так понравилось?

– Наверное… – я бы покраснела, но в полутьме все равно не видно. – Это не было противно, но поцелуй же не просто физиология. В нем важны эмоции. Тогда я боялась и злилась. Обычно так не целуются.

– А сейчас?

– Сейчас мне холодно и тревожно.

– Тогда условия почти равные, – Марк отстранился и пальцами поднял мой подбородок, заставив посмотреть ему в лицо. – Поцелуй меня.

– По идее, чтобы были равные, это ты должен меня поцеловать, – проговорила я онемевшими губами.

– Ну если ты просишь… – усмехнулся он.

И поцеловал.

Холод мгновенно отступил. Вся кровь в теле закипела и рванулась к коже, словно меня опустили в ванную, наполненную кипятком.

Сердце забилось гулко и сильно, почти проламывая грудную клетку.

Марк не стал углублять поцелуй, только обозначил эту возможность, легко скользнув языком внутрь моих губ, коснувшись моего языка и тут же разорвав касание.

– Ну как? – спросил он с видом школьника-энтомолога, изучающего бабочку-капустницу.

– Н-н-не знаю… – проговорила я. – Не поняла. Не успела ощутить.

И даже не вспомнила, что люблю целоваться.

Если сравнивать, то к Диме я не испытывала ничего, только общее смятение от ситуации. Но физически было скорее приятно.

Марк взбаламутил все мои эмоции так сильно, что я даже толком не почувствовала, что он делал.