Опираясь на локоть, Марина задумчиво смотрела на меня.

– Странно всё это… Кого только мне не сватали за последние годы, и кто только не пытался со мной… – она умолкла, подыскивая нужное слово, – подружиться. Нескольких минут общения хватало, чтобы понять – это не мое, и настаивать никто даже не пытался. А были и достойные мужчины.

– И по какому параграфу прохожу я?

Она смешно сморщилась и легонько щелкнула меня по носу.

– А ты вообще неизвестно кто. Как считаешь, что думали молодые люди, смотревшие, разинув рты, на скачущего в «классики» капитана первого ранга в сбитой набекрень фуражке?

– Не знаю… А что думала ты?

– А я не думала, я понимала – это мой мужчина, и таких больше нет… И подозревать это стала с первого дня, когда ты таращился на меня, как дурак.

– Ах, дурак, – я уронил ее на спину, целуя. – А что же ты сегодня по телефону так нехотя общалась со мной?

– Я не нехотя… – она прикрыла повлажневшие глаза. – Я полтора месяца каждый день ждала тебя, и знала: если ты не придешь, я умру…

«Какой же ангел, – подумал я, – послал ту сцену у моста, и как я благодарен ему».

На следующий день меня вызвали на службу и приказали срочно отбыть на Северный флот, а до этого сдать отчеты по предыдущей командировке. Встречи с Мариной в эти дни были краткими и, перед скорым расставанием, печальными. В море, как ни старался, забыть ее не мог, даже временно… По прилету военным бортом сразу направился в Эрмитаж, уверенный, что она ждет меня. Быстро пройдя по залам, я нашел ее с небольшой группой иностранных туристов и остановился в сторонке.

Она рассказывала о прекрасных женщинах прошлого, смотревших с полотен, и, казалось, была одной из них. Ее слушатели стали заинтересовано коситься в мою сторону. Они, наверное, поняли или представили себе, что этот моряк явился сюда прямо с корабля к любимой женщине. Улыбаясь им, я любовался ею. Открытая нежная шея, соблазнительные очертания фигуры, которые подчеркивало длинное платье, вызывали желание, совсем не имевшее отношения к картинам.

Заметив, что экскурсантов что-то отвлекает она обернулась и, непроизвольно шагнув, остановилась, смущенно глядя на них.

Стоявшая впереди женщина задорно махнула рукой: «Гоу!». Сделав несколько быстрых шагов, Марина прильнула ко мне. Послышались робкие аплодисменты, поддержанные всей группой. Из другого зала заглянула встревоженная сотрудница и застыла в недоумении…

– Через десять минут мы заканчиваем, подожди здесь, – шепнула Марина и отошла, извиняясь и благодаря всех.

Я ждал, взволнованный ощущением краткой близости. Заслышав легкие шаги, подхватил и закружил ее, целуя…

– Не надо, сюда могут войти.

– А куда не могут? Я так хочу тебя! – я был почти серьезен.

– У меня еще две группы… – в ее голосе слышалось сожаление, но в зеленых глазах вдруг заплясали карие искорки.

Она взяла меня за руку и повела в конец зала.

Там, в нише заставленной шкафами, Марина постучала в небольшую дверь. Выглянула пожилая женщина с бутербродом в руке.

– Тетя Настя, – быстро проговорила Марина, – можно, мы недолго побудем у вас?

– Конечно, Марина Николаевна, – недоуменно ответила та. – Я пока здесь приберусь, – и, прихватив ведро, вышла.

Марина задвинула щеколду… В широко распахнутых глазах смешались испуг, ожидание и что-то еще, бросившее ее в мои объятия. Я забыл обо всем на свете… были только страсть и тело любимой женщины с розовыми кандалами трусиков на щиколотках… Когда замерла последняя дрожь, она прижалась, склонив голову к моему плечу, и не было сил от нее оторваться.

– Отвернись.

Чуть помедлив, я подчинился. Шорохи за спиной прекратились.