История, однако, распорядилась иначе. В результате в 1940–1941 гг. товарооборот Ирана с гитлеровской Германией почти в восемь раз превысил наиболее высокий уровень его товарооборота с Веймарской республикой. Если в 1939–1940 гг. Германия занимала 39 % в товарообороте Ирана, то в 1940–1941 гг. уже 45,5 %[265]. Подобное увеличение объемов германо-иранской торговли не произошло, если бы не решение советского правительства предоставить свою территорию для транзитной торговли Германии со странами Среднего Востока. За последние полтора года до начала Великой Отечественной войны в Германию через территорию СССР было транспортировано 80 тыс. т сельскохозяйственных продуктов из Ирана[266].

Только с начала марта по 29 апреля советское Торгпредство выдало 250 разрешений на транзит из Германии и ее протекторатов в Иран 5200 тонн различных грузов. В мае Торгпредство было готово рассмотреть еще 64 заявки на грузы в количестве 5000 тонн. Из них 42 заявки касались грузов, предназначенных для Кереджского металлургического комбината, строительство которого осуществлялось с помощью немцев. Вскоре было обнаружено, что в ящиках с надписью «сталь» немцы перебрасывали в Иран полуфабрикаты различных видов вооружений. А несколько ранее в Бакинском порту в 119 ящиках под наименованием «стержни поршневые, кованые» советские таможенники обнаружили около 20 000 полуфабрикатов ружейных и пулеметных стволов[267].

На первом этапе Второй мировой войны Германия имела пассивный баланс в торговле с Ираном. Только в 1939–1940 гг. Германия вывезла из Ирана товаров на 393 млн риалов, а ввезла лишь на 160 млн, не заплатив ни одного риала. Огромную сумму в 233 млн риалов, составлявшую более 13 % бюджета страны, Иран не мог использовать по своему усмотрению. В сентябре 1940 г. иранское правительство направило в Берлин торговую делегацию, перед которой была поставлена задача добиться более благоприятных для Ирана условий торговли с Третьим рейхом. Но занимать жесткую позицию по отношению к победоносной тогда Германии для Реза-шаха было бесперспективно, и иранская миссия не добилась поставленной цели. В результате общая задолженность Германии Ирану еще увеличилась и составила к середине 1941 г. свыше 280 млн марок[268]. Иначе говоря, Иран по-прежнему выступал в роли кредитора Германии.

Берлин делал все, чтобы подорвать английское господство над иранской нефтью. В условиях начавшейся войны «черное золото» приобрело особую цену. Имея незначительные природные запасы нефти, немцы были вынуждены закупать нефтепродукты по всему миру и искать новые источники для их поступления. Еще в августе 1939 г. Г. Геринг в беседе с неофициальным представителем английского правительства потребовал, чтобы в странах Среднего Востока был установлен «политический порядок, невраждебный Германии». «Средний Восток, – заявил Геринг, – является естественной экономической сферой Германии, из которой она сумеет черпать сырье и нефть, а это представляет для Германии жизненно важную проблему»[269].

Положение англичан осложнялось тем, что в первый год войны основные торговые коммуникации и дочерние компании АИНК в Европе оказались под контролем Германии, целый ряд стран – импортеров иранской нефти был оккупирован, и вывоз нефти в эти страны совершенно прекратился. С 1938 г. по 1940 г. чистая прибыль АИНК уменьшилась в два раза[270].

Тревогу забила английская пресса, постоянно обращавшая внимание правительства на опасное для позиций Англии усиление германского влияния в Иране. Орган британских колониальных кругов журнал «Дженель оф КАС» осенью 1939 г. опубликовал статью о германских планах на Ближнем и Среднем Востоке и отмечал стремление Гитлера захватить иранскую нефть