Кто из них примет сторону его предполагаемого наследника, кто скорее всего поднимет мятеж? Мятеж скорее всего поднимут потомки удельных и великих князей, тоже пришельцы, тоже чужаки на Москве, именно эта ватага князей и бояр, орудуя, точно мечом, своим происхождением от известных, даже прославленных когда-то людей, оттесняет на вторые роли и старомосковских бояр и недавних, не успевших укорениться перебежчиков из Литвы, это они сердито ворчат про себя, что им негоже ходить в подручниках московского государя, который знатностью рода уступает любому из них, стало быть, кому же как не им устранить бессмысленного младенца или слабого отрока и поставить своего государя из более по их мере почтенного рода, подобно тому, как польские паны и шляхта по своему вкусу избирают своих малосильных, поневоле покладистых королей.

Таким образом, из чувства самосохранения прежде всего старомосковские бояре и литовские выходцы потомков удельных и великих князей не поддержат, им куда выгодней принять сторону законного, хотя бы отчасти, наследника, в надежде воротить себе прежнее положение и прежнюю власть, какой они располагали в Литве или при московских князьях Калитина семени, а заодно укоротить спесь и наглые притязания своих супротивников, всех этих тверских, рязанских, ярославских, ростовских и Шуйских, не способных забыть, что когда-то они были первее московских князей и бояр. Одни примут сына великого князя Василия, другие поддержат сына княгини Елены Глинской, вышедшей из Литвы, только союз между теми, кто оскорблен, задвинут назад, убережет его наследника от беды низложения, а вместе с тем убережет и Московскую Русь от кровавых междоусобий и смут.

Соблазнительно думать, что в этом отчасти загадочном браке таится ещё одна, хорошо скрываемая, далеко идущая мысль. Довольно дано, лет двадцать назад, когда польский король и литовский великий князь Александр Ягеллончик покинул сей бренный мир навсегда, великий князь Василий Иванович обращался к виленскому епископу и панам радным, «чтоб они похотели его на государство Литовское», в таком случае Московское великое княжество и Литовское великое княжество, мирно и в добром согласии, могли составить единую, по своей мощи единственную в Европе державу и все старинные русские земли простейшим путем, без новых и долгих усилий, без затяжных братоубийственных войн, могли бы восстановить свою естественную, первоначальную общность.

Наумов, посланец московского великого князя, несколько запоздал с этим разумным, нисколько не удивительным предложением, способным предотвратить неизбежное кровопролитие по меньшей мере двух ближайших столетий. Сигизмунд, брат покойного Александра, был уже избран и польским королем, и литовским великим князем. Правда, надежда на мирное разрешение многовекового конфликта ещё оставалась. Михаил Глинский, владевший чуть ли не половиной Литвы, сам претендовал на корону великого князя, а потому отказался присягать Сигизмунду на верность и поднял мятеж. На помощь ему великий князь Василий Иванович двинул московские рати. Полки князей Одоевских, Трубецких, Воротынских пришли на Березину и продвинулись в сторону Вильны, полки князя Щени действовали в направлении Орши.

В те смутные дни Сигизмунду посчастливилось извернуться, набрать наемных солдат и со всех сторон отбить нападение. Московские полки отступили, Михаил Глинский с толпой своей родни и подручников вынужден был покинуть Литву и перейти на службу Москве.

Таким образом, сын Елены Глинской будет русским по крови, а по месту пребывания его дедов и прадедов отчасти литвином, и не окажется ли это счастливое обстоятельство решающим для виленского епископа и панов радных, когда, придет время, Придется им избирать другого великого князя? К несчастью, именно теперь, когда великий князь Василий Иванович избирает его родную племянницу в жены, Михаил Глинский замаливает грехи в монастырской тюрьме, тем не менее самая опала может пойти на пользу его ожидаемому потомку, да и что же опала, после венчания, выдержав для приличия какое-то время, дядю великой княгини можно освободить, простить, воротить ему и прежние владения, и прежнюю честь.