– Малец, а чаю у тебя нету? А то долго шел, в горле пересохло – сказал Фома басом

– Есть немного – ответил Лазар и полез в рюкзак, чтобы достать остатки чая.

Он порылся внутри рюкзака и вынул на руку небольшой свёрток из обрывка газеты. Лазар протянул сверток мужчине. Фома развернул газету. Там, собранная в маленькую кучку, лежала горстка чёрных сушеных листьев, свернувшихся от недостатка влаги в трубочку.

– Вот спасибо, подсобил – поблагодарил Фома, доставая прозрачный граненый стакан.

Он поставил стакан на стол, а сам пошел к проводнице за кипятком. Через две минуты он пришел в купе и прежде чем налить из стального чайника кипяток, Фома достал из своей сумки железную подставку с ручкой и положил внутрь стакан. Потом он заварил чай и долго сидел, не отрывая своих глубоких глаз от окна.

Лазару показалось, что его спутник не очень любит разговаривать, но это впечатление было обманчиво. Молодому человеку хотелось с кем-то побеседовать и отвлечься от мыслей о Техасе и родителях. Поэтому он решил напроситься на разговор сам.

– Фома – начал он немного детским голосом, потом спохватившись, сделал его грубее – а вы сами откуда приехали?

Фоме не хотел отвлекаться от окна. Он смотрел на однообразную пустыню, которая быстро уходила из под поезда и оставалась далеко позади. Мужчина посмотрел в окно еще несколько секунд, а потом повернулся к Лазару и тихо ответил:

– Я в Аризоне уже лет двадцать пять живу, с семьей, а родился в России – сказал он, коверкая фразы на английском.

– Так вы из России, а почему уехали? – вдруг выпалил Лазар. После этого вопроса ему стало немного стыдно, так как он показался бестактным ему самому. Фома отпил большой глоток уже остывшего чая, и ничуть не смутившись, прямо ответил, выдержав десятисекундную паузу. Отчего Лазару стало еще больше не по себе.

– Воевал в России на второй мировой, после войны голод, разруха знаешь? Работы нет, вот и уехал за океан вместе с семьей – объяснил Фома довольно почтительным тоном, настолько насколько мог себе позволить необразованный крестьянин.

Лазар немного помолчал и, чувствуя, что должен продолжать начатую им беседу, задал Фоме еще один вопрос:

– Так у вас здесь семья, почему же вы уезжаете? – спросил он, не скрывая своего интереса.

– Да малец, ты еще молодой, но потом поймёшь, едут туда, где есть деньги. Почему думаешь в Нью-Йорке так много людей, они все туда рвутся, потому что там им заплатят. А в Аризоне сейчас дела идут не лучше чем в послевоенной России. Засуха сгубила весь урожай. Скоро будет такая же пустыня, как за окном сейчас. Хозяева платить не могут, им бы самим прокормится, поэтому я и решил ехать искать работу очень далеко – сказал Фома и, оторвав свой пристальный взгляд от Лазара, снова повернулся к окну. В окне раскинулась широкая пустынная долина, местами заросшая сухими кустарниками. Вдалеке садилось солнце. И постепенно по горизонту разливался алый закат.

– А куда вы едете работать?

– Да что же не знаешь сынок, там работы полно, лишь бы взяли. Я строителем до войны работал. Пойду на стройку самого огромного здания. Читывал, наверное? Эмпаер-Стат-Булдинг – сказал Фома. У Лазара во рту запершило, ему хотелось засмеяться, но он сдержался и даже не поправил мужика, оставив «Эмпаер-Стат-Булдинг» таким, как есть.

– Мне тоже нужна работа – отозвался Лазар

– А ты кем будешь сынок?

– Я учился на инженера и теперь хочу строить небоскребы – вдруг ответил Лазар и неожиданно для себя осознал, что это то чего он действительно хочет. Как иногда мало надо, что бы понять чего хочет человек, стоит только озвучить это и оно уже закралось к тебе в самое сердце. И ведь есть еще чувство ответственности перед собой и людьми, которым ты это сказал. «Назвался груздем, полезай в кузов» – подумал молодой человек.