– И как тебе это видится? – обратился я в полной тьме к парню.

– Вы про остров? – догадался тот.

– Ну да? – ответил я, закрывая глаза в надежде, что так они быстрее восстановятся.

– У вас же есть летающая штука! – пробубнил голос из темноты.

Я вздохнул, – Летающая штука туда не долетит. Точнее, может и долетит, только не найдет остров. Как тебе это видится, искать остров посреди океана, не имея ничего, кроме компаса. Хорошо еще, что у нас есть надежные часы, – сказал я, думая о планшете.

Помолчали. Можно было уже выбираться из пустого и темного зала, но что-то держало. Я думал.

– Слушай, Виутих, а ваши моряки, я слышал, пользуются специальными магическими маяками, которые всегда показывают направление на точку, где их настроили. Так?

– В том то и дело, что на точку, где их настроили. На этом острове никого не было сотни лет – кто там маяк будет настраивать?

– Да и не надо. Возьмем один маяк – настроенный на какой-то порт здесь, другой – на порт на западном континенте, – я посмотрел вверх в темноту, – Или восточном. По углу легко вычислим, где мы находимся. Вопрос только в точности – а то, можно ошибиться всего лишь в пару сотен километров и никогда не узнать этого.

– Точно! Как же я не догадался? – монах был в восторге.

– Ты раньше времени не радуйся. Прежде чем лезть в океан, надо много чего приготовить, построить, проверить. – я опять вздохнул, – Где бы на это время раздобыть и место?

Провожавшая нас троица явно волновалась и было ясно от чего – гонец, отправленный за скелле еще утром, не вернулся, удержать нас не было никакой возможности, и видящим мерещилась перспектива объяснений с орденом. Виутих, отсутствовавший около часа, вернулся переодетый в типичную одежду уроженца Мау – штаны, длинная одноцветная рубаха и цветной пояс. Вот, только, вместо коротких сапожек или мокасин, он, по-прежнему, был обут в разновидность шлепанцев, а рубашка была почти белого цвета – вероятно, климат на восточном побережье диктовал свои особенности местной моде. С собой он приволок довольно увесистый мешок – сложно было ожидать от монаха большого личного имущества, но, скорее всего, я чего-то не знал, так как видящие тут же затеяли тихую склоку по поводу его поклажи. Ана обозначила свой интерес к местным разборкам, и в результате, троица недовольно утихла, а Виутих демонстративно водрузил предмет спора в самолет.

Летательный аппарат взлетел под восторженные выкрики рядовых монахов, только что отсутствовавших на площадке, и обнаружившихся во множестве вокруг нее, стоило нам только набрать высоту.

Со стороны океана скапливалась темнота – пушистые белые облака под вечер сбились в мрачную темно-серую массу, плотно закрывшую небо от моря. Местами уже можно было видеть мутные хвосты дождя, протянувшие свои щупальца между тучей и потемневшей темной водой, покрывшейся белыми мурашками. Вероятно, на побережье уже набирал силу ливень. Никакого желания испытывать самодельный летательный аппарат стихией у меня не было, и я направил машину поверх предгорных холмов и долин на юг.

Самолет ощутимо покачивало так, что скрипел деревянный набор корпуса, порывы ветра старались развернуть его и мне приходилось постоянно выравнивать машину по курсу. Обшивка отзывалась гулкими хлопками и вздохами под напором взбаламученной атмосферы снаружи. Мы молчали – помолчать было о чем.

Мне повезло, и я наткнулся на такую нужную мне информацию. Но масштаб проблем, которые она тут же поставила передо мной, приводил в смятение. Казалось бы, какие сомнения? У меня координаты таинственного острова, затерянного в океане – вперед, в поисках ответов и приключений. Но одно дело мечты, другое – возможности. Пять тысяч километров над океаном, это по приблизительным оценкам и, если двигаться по прямой, – недосягаемое расстояние для моей птицы. Я оценивал свои возможности так, как меня учили – цифрами. Журнал полетов, который я завел для новой машины, безучастно свидетельствовал – две некритических поломки на каждые десять часов полета, одна критическая, это, когда полет становился невозможен, на каждые двенадцать. Это до того, как подключилась скелле. После этого, статистики было пока недостаточно, но некритические поломки лишь стали немного реже. Для того, чтобы не бояться летать, требовалось регулярно обслуживать самолет после каждых пяти часов в воздухе, и серьезно ремонтировать – после каждых двадцати. Ана, конечно, была настоящим спасением, но рассчитывать я мог только на свои силы, и поэтому исходил из того, что мог выдержать самолет на моих механизмах, без скелле.