– У вас есть кафе? – фыркает Агата, в то время как руки судорожно пытаются застегнуть пиджак с неприкрытыми ремнями портупеи. – Я думала, тут одни трактиры.

Мор заливается скрипучим смехом. Словно два куска металла скребутся друг о друга.

– Уверена, вы никогда ничего подобного не видели. В этом заведении такой вид на море, просто с ума сойти!

– Что ж. Ваша речь звучит убедительно. Давайте пройдёмся к вашему… как вы сказали? Бэзилу Бейкери?

Чем дальше они идут, тем чаще встречают на пути бедные рыбацкие лачуги. Ветер усиливается. Запах гниющей рыбы и соли щекочет нос.

– Вы даже не представляете, какие вкусные булочки со сгущённым молоком делает местный шеф-повар. Он мой м-м-м… хороший друг. Я вас с ним познакомлю.

Мор энергично вышагивает по узкой улочке. Высокий рост вкупе с длинными ногами не дает более низкой Агате поспеть за ней.

– Воздержусь.

– Не будьте скромницей, булочка моя. Или компания кошек вам больше по душе?

– Их здесь довольно много.

Агата ловко сворачивает с темы, чувствуя, как начинают зудеть раны воспоминаний.

– В Ливингстон Бэй с трепетом и почтением относятся ко всем кошкоподобным. Вы и сами успели это заметить. За убийство или издевательство над хвостатым божеством человека могут приговорить к смерти.

– Это незаконно.

– Моя дорогая! Не забывайте, вы сейчас далеко от столицы. Безжалостный свет науки и воля Её Величества не всегда добираются до наших укутанных туманами краёв. Ливингстон Бэй и по сей день с почтением относится к своему оккультному прошлому. Поверьте, совсем скоро мои слова перестанут быть для вас пустым звуком.

Агата не отвечает. Если рассуждать рационально, в подобной глуши, оторванной от цивилизации, вполне могли появиться собственные религиозные верования. Однако Агате ни разу не доводилось слышать о ярко выраженном поклонении кошкам – вплоть до постройки для них домов, одевания в человеческую одежду и безоговорочную веру в божественность происхождения. Эта тема была достойна анализа и научного изучения!

Углубившись в собственные мысли, Агата всю оставшуюся дорогу либо раздраженно отвечала «да, нет, не знаю», либо неприятными остротами. В очередной раз потерпев крах и услышав «лестный комментарий» про длинный язык, Мор наконец-то замолчала, оставив их в блаженной тишине, нарушаемой лишь шумом крыльев не отстающих ни на шаг воронов.

Агата нередко ездила по разным странам и работала в мировых исследовательских институтах. Однако море вблизи она видела в первый раз. От мощёной набережной отходило несколько узких лестниц вниз, к береговой косе. Проржавевшие рыбацкие судна с грустью поглядывали на море. Брошенные на произвол судьбы, они вряд ли вновь смогут встретиться с волнами. Обвалившийся бетонный причал помахивал им своими искорёженными прутьями. Всюду валялись битые ракушки и мерзкие кучки гниющих водорослей. Стаи голодных чаек с упоением кружили над мутными водами в поисках пищи. Их громкие крики отражались от скалистых берегов, разлетаясь эхом на мили вокруг.

Морское побережье было совсем не похоже на то, каким представляла его Агата. Жизнь замерла в этом месте, покрывшись бренным налётом забвения. Безрадостный пейзаж в ком угодно зародил бы скуку. Но только не в Агате. Её глазам предстала удивительная картина. По-своему самобытная и необычная. Удручающая атмосфера лишь чётче обрисовывала победу времени над человеком. Окрашенная в серые тона, она пробуждала чувство покоя и тишины, терпеливо ожидающих всех в конце пути.

– Каково это? – негромкий голос Агаты тонет в звуках набрасывающихся на песчаную косу волн и завываниях ветра. – Каково просыпаться каждый раз рядом с морем? Слушать его никогда не смолкающий шум? Смотреть, как упорно волны точат скалы? Чувствовать прохладные брызги на своём лице? Каждый день.