– Что это? Не удержалась.

– Добро пожаловать в Большой Императорский Цирк. Позволю себе некоторые пояснения. Цирк состоит из нескольких частей. Зверинца, Арены Ловкачей и Поля Битв. У императора большая коллекция. Разумные и полуразумные существа со всех миров нашей Галактики.

– Здесь?

– Нет. Что ты. Свой зверинец император бережёт, экземпляры очень редкие, таких нет ни у кого в нашей части галактики. Это показатель, что наша раса сильна и могущественна, если даже далекие миры покорились ей. А здесь просто рабы и узники. Из разных рас. Слишком дикие, чтобы договариваться, слишком глупые, чтобы затевать мятеж, или просто провинившиеся, а еще неудачные эксперименты. Иди сюда.

Он подвел меня к первой двери.

– Смотри.

Я заглянула. Сначала ничего не увидела. Полутемная комната, навроде той, в которой я очнулась, кажется, пустая. Только какая-то куча тряпья в углу. Но вот куча шевельнулась, и я поняла. Это был человек. Только без рук, до локтей. Грязные бинты скрывали уродливые культи. Даже еще не зажившие, или уже загноившиеся. Затошнило. Я отвернулась.

– Что скажешь? Командор стоял за моей спиной. Так близко, что я ощущала тепло его тела.

А что тут сказать. Парень нежилец. Если не остановить заражение, он не протянет и суток. В деревне случалось всякое, раны и порезы, если не прижечь сразу, можно складывать погребальный костёр. Но это мы. Наш мир. Опасный. Здесь то чего? Они ж вон какие умные. Понастроили всего, а лечить не умеют?

– Неужели нельзя помочь?

Я посмотрела на Командора, и тот кивнул, подтверждая мои мысли.

– Можно. Конечно, можно спасти. Но никто не станет этого делать. Таков указ Императора. Арлисс, тот парень в камере, позволил себе неосторожный памфлет в сторону императора. Тот счел это оскорблением. Больше памфлетов ему не писать. Идём дальше.

И мы пошли. Несколько камер пропустили, не стали заглядывать, ни тем более, открывать. Но у последней в этом ряду Командор остановился сам. Нажал кнопку и дверь открылась.

На кровати, спиной к нам, сидела женщина. Голова обрита налысо, простая серая рубаха, худые позвонки выступают сквозь тонкую кожу так, словно одно движение, и пропорют ее, выпуская, толи плавники, толи крылья. Женщина раскачивается в такт только ей одной слышимой мелодии. Женщина поворачивается к нам и улыбается. Я невольно, спиной назад, отпрыгиваю, натыкаюсь на Командора.

– Тише ты. Он подхватывает меня за локоть, держит крепко.

– Да. Она слепа, уже, и безумна к тому же. Так наш Император карает непокорных. А ведь когда-то она была его любовницей и слыла первой красавицей двора. И ты права, я читаю твои мысли, он – чудовище. Мы все – чудовища. Лицо Командора бесстрастно, но я вижу, как застыли все мышцы, как вздулись вены на лбу, как дергается кадык. Он отталкивает меня и идёт прочь, не оглядываясь. Дверь закрывается сама.

Совсем забыла, что обещала молчать, догоняю. Смотрю в глаза:

– Разве так можно?! Это жестоко! В чем вина бедной женщины? Неужели настолько серьезна?

– Оставь свое возмущение при себе, девочка. Мир жесток. Все миры жестоки. И твой – не исключение. У вас разве нет слуг или рабов? Разве ваши шаманы не приносят кровавые жертвы. Животных и пленников.

Он смотрит теперь с насмешкой.

– В нашем селении не приносили кровавых жертв уже очень давно…

– У вас? Возможно… И то только потому, что не было засухи или потопа, или еще чего. А как ты можешь отвечать за другие деревни и тем более города. Мир чуть больше, чем твоя деревня. Я слышал, что, когда заболел ваш раджа, ему сделали ванну из крови 12 девственниц. И то не особо помогло. А вина этой женщины велика. Она разочаровала Императора. Я показал тебе, как не надо делать. Урок номер 2.