– Что это за бред?

– Это – эпистолярный жанр твоего охранничка, – он неторопливо свернул бумагу и спрятал за пазуху. – Как считаешь, что подумает Сэахор, прочитав сие творение? Не видится ли тебе в этом то же, что и мне?.. – он открыто издевался.

– И что же увидел твой воспалённый мозг в этом наивном письме со словами поддержки? – дрожь едва удавалось гасить – негоже ему видеть, что меня колотит.

– То же, что и твой, – он подошёл ко мне и вдруг наклонился к моему плечу. – Заговор, Хэлдэрэ. И предательство. Всё идеально – ты никак не можешь найти виновника, потому что сама им и являешься…

– Что?! – я развернулась к нему, оказавшись критически-близко.

– То. Кто знает, что на самом деле было в вотчине Илонэра? О чём ты договорилась с Орином? И почему тебе дали уйти, – я ощущала его дыхание на своём лице. – Всё это, я думаю, ты расскажешь Сэахору, как только он прочитает эту забавную записку…

– Алхор! Это бред сумасшедшего!!!

– Ну так выбирай, с кем якшаешься, – он отстранился. – А от сумасшедших ничего другого ожидать я бы не стал.

– Это ты сошёл с ума!

– Э, нет, – он поднял вверх палец. – У меня как раз всё хорошо с разумом. Чего не могу сказать о тебе. Ты неразборчива в выборе соратников. А они о тебе даже и не думают. Пишут записки всякие… Но это не мои проблемы. Это пусть Сэахор уже выясняет…

– Алхор! Алхор, прекрати, ты же понимаешь…

Стоп. Я не буду за ним бегать. Не буду играть под его дудку… Пусть идёт. Не буду унижаться…

Я буду думать. Теперь ещё и об этом. Кроме драконов, Илонэра, переезда, мне теперь ещё надо как-то позаботиться о себе.

Я тихо сползла по стене. Земля и стена были тёплыми, нагретыми солнцем. Они были спокойны и стойки. А я – нет. Что-то в глубине меня рвалось, трещало, расходилось по швам. Что-то, принадлежащее мне. Остатку меня. То, что сейчас затапливало мою душу чёрным отчаянием. Что-то, что жгло глаза, буквально выедая их изнутри. Что-то, что заставляло хрипеть сердце – или что там у меня? Что у Маров гоняет кровь по жилам? Да и есть ли жилы? Мы же так, подобие человека…

Глаза жгло всё сильнее. Я устала. Нет у меня сил. Тенна не поможет – уж лучше бы и не начинал. Лэнх… Лэнх никогда не лезет в дела, где замешан Алхор. А больше и попросить некого. Такие они, Тёмные друзья. Сложные.

Я прижалась к стене, вытянула ноги. Всё равно я под заклятием. Могу творить, что хочу. Могу даже биться в рыданиях.

Только не умею. Поэтому просто подожду, пока перестанет дрожать тело да гореть глаза. И пойду спасаться сама…

Сердце билось тяжело, надрывно. Как будто за воротами уже стояло Светлое воинство. Как будто близок час расплаты. Как будто всё уже рухнуло. Время эльфов течёт иначе, но тем мучительнее ожидание гибели. А она случится, непременно случится, ведь для этого сделано всё необходимое. Нет ни армии, ни магов, и даже драконы больны.

И есть рядом тот, кто предал. Тот, кто ждёт войско Светлых с надеждой и нетерпением. Понять бы…

Он заглушил мысли. На каменном зубце крепости, как изящная статуэтка, сидела она. Обдуваемая всеми ветрами, неподвижная – лишь только несколько прядей выбились из причёски и развеваются ветром. В простой одежде, без украшений и изысков… Эльф всегда любовался ею, её необычной красотой. Те, кто несли в себе смеси кровей, всегда были прекрасны. А Мары располагали ещё и неким иным, демоническим обаянием, только глаза немного портили картину. Они были странными: то магически-текучими – ртутью, как у Сэахора, или призрачными туманами, как у Хэлдэрэ, то просто серыми…

…Вот только сегодня прекрасная статуя как будто сменила облик. А, может, это он, наконец, стал видеть правду. Или же яркое голубое небо за её силуэтом подсвечивало отнюдь не прелестность.