– Ей двадцать пять, – фыркнула сестра. – Старуха.

– Ничего не понимает, – не глядя указал на рыженькую большим пальцем и продолжил расклад. – Севернее от порта – Промзона. От плавилен такой дым, что иногда там темно, как ночью. А лязг в кузницах такой, что работяги не услышат даже выстрела над ухом. Жуткая дыра. И вонючая.

– И там по-прежнему…

– Да. Пушкины эти чертовы. Говорят, в Европе скоро начнется конкретная заварушка. Приходится пахать в три смены, чтобы успеть снарядить армию в срок. Вот и злые, как черти. И все городовые под крышей, так что в их районе не забалуешь.

Западную часть держат Хмельницкие, хотя по факту их поместье за городом. Но если где-то есть кабак – эти угри тоже там. Сначала споили дикарей – теперь занялись горожанами.

И никто не рыпается, потому что бухло – это не только золото, но и отличный способ стравить пар. Ведь пьяный мужик не станет задаваться вопросами, почему все катится к черту под хвост.

– Справедливо, – сам пью очень мало, чего и вам советую.

– Ну, а на юге как и раньше Земские. У них в горах шахты, а в городе управа, склады свой собственный вокзал с паровозом, ты прикинь? Центральный рынок по традиции общий, но и там случается всякое, так что шатайся там осторожно и присматривай за карманами. Такие вот сводки с фронта.

– А где мы? – еще раз внимательно осмотрел «карту», но не заметил наших владений.

– А мы здесь, – осколок размером с ноготь уместился между портом и промзоной. – Вот она – вотчина великого дома Старцевых. А до твоего отъезда было так, – брат собрал оставшиеся кусочки в ладонь и щедро посыпал салфетку. – Добро пожаловать.

После чего в ярости смахнул все на пол и растекся на кресле.

– Марк! – Афина вскочила и сжала кулачки.

– Ничего, – в столовую вплыла Дульсинея с веником и совком. – Я уберу.

– Впредь так не делай, – строго произнес, глядя прямо в злые темные глаза, и волчонок поубавил задора. – Лучше расскажи подробнее, как семьи бодаются меж собой.

– Да как-как… – Марк сплюнул и сунул руки в карманы. – Пока типа перемирие. Город поделили, заказы разобрали – и делают вид, что горбатятся на благо родины. Пушкины поставляют ружья, пушки и прочие патроны. Без них, само собой, никакой войны не выиграть. К тому же, стволы позарез нужны и здесь – фронтирщикам, наемникам, бандитам… Поговаривают, семейка сливает грузы даже янки и краснокожим, но вот на этот счет я бы точно не болтал…

– Значит, они сейчас самые сильные?

– А-то. У кого больше стволов – тот и на вершине! Да и золота у них – хоть упейся. Но могло быть гораздо больше, да только Земские всеми силами им гадят.

Без железа и угля заводы встанут, а все шахты известно под кем. С одной стороны, торговать с Пушкиными крайне выгодно. С другой, чем больше у них запасов, тем больше стволов и денег, а там или грызня, или уступки, иного не дано.

И пока Земские бодаются с Пушкиными, на втором фронте сошлись Хмельницкие и Кросс-Ландау. За первыми поля, плантации и все заведения, где есть хоть капля водки. За вторыми – целая торговая флотилия, вооруженная так, что хоть сейчас ставь против Стальной Армады.

Без кораблей и дирижаблей Хмельницкие могут сами жрать свое зерно – здесь столько покупателей не найти, особенно законных. А чтобы торговать со Старым светом, придется договариваться с нашими главными мореходами.

Которые, в свою очередь, гасят все попытки плантаторов заиметь собственный флот. Как-то раз Хмельницкие купили у немцев пять фрегатов, так тех внезапно потопили пираты – не успели и половину пути пройти. А у пиратов совершенно случайно оказалась самая современная подводная лодка. Вот же прикол, да?