– Ты мне отдаёшь свою спальню?

– Есть какие-то возражения?

– Хмм, вовсе нет.

Спальня Эрдена была скромна до невероятного: в небольшой комнате, помимо такой же небольшой кровати, находилась всего одна тумбочка, а на ней старый подсвечник, заляпанный застывшим воском. На его кровати, разумеется, было намного уютнее и теплее, чем на матрасе в кибитке, но вот к старческому запаху привыкнуть было нелегко.

Юзефина улеглась боком, но заснуть не могла. Мысли блуждали в её голове, не давая места для расслабления. Давно она не была в таком состоянии, да и вряд ли она смогла бы вспомнить, как ещё будучи юной девицей, разум грыз её перед сном, обдумывая всё, что происходило в её жизни, всё, что заставляло сожалеть, и всё, что пробуждало ненависть.

«Чистые одеяла… Должно быть, он их заменил».

Она прислонила одеяла к своему носу и вдохнула, сама не зная зачем.

«Бельё не новое уж точно… но, судя по всему, сам он с ним не спит никогда. Забавно. Специально для меня».

За спиной Юзефины было окно, в котором виднелась луна. Свету луны ничего не мешало падать на землю и проникать в окна домов, удивительно даже, как это днём льют сплошные дожди, а ночью ни облачка. Гостья Эрдена повернулась на другой бок, лицом к окну. Она смотрела на голубой полумесяц в небесах, и её мысли стали озвучивать такую фразу: «Годы идут, ты становишься другой, а луна всё остаётся такой же».

Глаза Эрдена уже начали медленно закрываться, устав от наблюдения огня в камине, как старика вернул в бодрость скрип, принадлежавший двери спальни. Он поднял голову и обернулся – к нему подходила тихими шагами Юзефина, обернувшая себя одеялом.

– Луна спать не даёт? – спросил он и вновь повернулся к камину.

– Нет, – ответила она и чуть замешкалась, – Я присяду?

Эрден кивнул, и получившая согласие Юзефина присела на рядом стоящее деревянное кресло. Согревшись у огня, она спустила с себя одеяло и оставила его висеть на спинке кресла. Эрден поглядывал на неё так, чтобы она не заметила: сейчас на ней не было той большой шляпы, ноги были босые, она была в одной рубашке и с завязанными в два хвоста волосами. В воздухе витало какое-то напряжение, от которого обоим было не по себе, но Эрден решил начать первым:

– Кхм. Знаешь, на самом деле мне очень давно хотелось тебе кое-что сказать, – Юзефина внимательно его слушала. – Я часто вспоминаю о войне и, став ещё старше, многие вещи для меня начали иметь иной характер, чем прежде. Я не могу признать, что твои действия на войне были правильными, но я начал понимать, почему ты действовала именно так. Честно говоря, своим поступком ты достойна звания героя намного больше, чем я или кто-либо другой.

Эрден смотрел на неё, в её пепельных глазах отражалось

пламя, словно то, которое было тридцать лет назад. Ведьма смотрела в одну точку в камине на протяжении долгого времени, пока, наконец, не подняла медленно свою голову и не закрыла глаза.

– Честно говоря, это приятно слышать, – произнесла она и снова, укутавшись одеялом, встала с кресла.

– Ты уже идёшь?

– Попытаюсь уснуть, – сказала она, стоя у двери в спальню.

– Хорошо, спокойной ночи. И… подожди минутку… – Юзефина встала, но не развернулась лицом к Эрдену. – Почему ты всё-таки решила помочь?

– Долги нужно возвращать, если бы я ничего не сделала, то нарушила бы свой принцип.

– Но разве дело только в одном лишь долге?

Юзефина повернулась к старику.

– А в чём ещё? – голос её был холоден. – Тебе тоже спокойной ночи, сержант.

Сказала она и вошла в спальню. Больше она оттуда не выходила до утра. А Эрден так и остался сидеть на том кресле, пока на нём же не повстречал Морфея.