– Язык у тебя острый, ни дать ни взять. А я-то, как тебя увидела, подумала, что ты банальная деревенская девчушка, кто же знал, что в родной деревне сержанта обитают такие люди. Признаюсь тебе, ты меня удивила.

Юная девушка не поняла, как правильно было отреагировать на эти слова, и, хорошо подумав, как продолжить разговор, чтобы избежать чувства неловкости от молчания, спросила:

– Откуда ты знаешь старика и почему зовешь его сержантом?

– А ты ко всем взрослым обращаешься на «ты»?

– Я умнее большей части взрослых и не понимаю, чем они лучше меня, чтобы удостоиться этой привилегии. Исключением являются только незнакомцы, к которым я пока не знаю, как относиться. Так кем ты ему приходишься? – вернулась она к своему вопросу.

– Это достаточно долгая история, – по словам Юзефины было видно, что эту тему она поднимать не желала.

– Настолько долгая, что ты смогла застать Эрдена во время службы?

– В общем, да.

Сандра старательно пыталась ничего не уронить из рук, но, смотря недопонимающе на лицо ведьмы, не заметила корень дерева под ногами и споткнулась, выронив вещи на землю.

– Ой, черт…

– Не упоминай его почем зря, – сказала равнодушно Юзефина, останавливая свою юную помощницу от подъема предметов с земли. – Протяни руки и поставь их в форме ковшика, в общем, так, как ты несла их.

Сандра выполнила просьбу, и на ее глазах куча ритуальных вещей поднялась в воздух, а затем аккуратно положилась на ее поставленные руки.

– Спасибо, – поблагодарила она ведьму.

– Будь осторожнее и смотри под ноги.

Несомненно, у по природе любопытной Сандры оставалась еще уйма вопросов, но из вежливости девушка посчитала, что отложит их на другое время – есть дела и поважнее.

Поворот с дорожки. Слегка примятые кусты. Звуки насекомых. Они пришли к озеру.

Девушки осмотрелись. Сандра давно здесь не была, а Юзефина здесь впервые, но ужасались этим местом равнозначно. Ведьма, словно настоящий следователь, прошлась по месту преступления, нашла кровавые следы и осколки бутылок, изучила гнилой причал, хотела также поинтересоваться у Сандры глубиной озера, но дочь Фридриха снова оказалась по ту сторону этого мира.

– Сандра, – окликнула Юзефина юную девушку, возвращая ее из мира раздумий.

– Да-да…

– Ты изучала покромсанные мертвые тела, я не поверю, если тебя ужаснет кровь на земле.

– Смерть… это не та вещь, к которой человек может привыкнуть.

Голос Юзефины вновь придался мраку:

– Большинству людей просто не отведено столько лет, чтобы привыкнуть.

– Ведь шли дожди. Дожди шли не один день, почему тут кровь? Она ведь давно должна была смыться, и на земле бы остались одни бутылки от медовухи. Сколько должно было быть этой крови, чтобы оставить отпечатки спустя два дня дождей?

Стоя рядом с девочкой и понимая ее все больше, Юзефина нашла в глубине души своей ту чудом уцелевшую крупицу людской доброты, которую даже и не предполагала обнажить когда-либо вновь. Они не были близки, не были друзьями, не было у них и взаимной симпатии, но они были людьми. Людьми, которым пришлось пережить что-то нечеловеческое.

Юзефина нежно положила свою ладонь на правое плечо Сандры и произнесла, как можно мягче:

– Мы найдем того, кто это сделал.

«Эти глаза… – думала Юзефина, когда девочка подняла голову и посмотрела на нее. – Две лазурные жемчужины, окутанные печалью и блеском надежды. Она еще мала, но уже далеко не ребенок».

Мала, но уже далеко не ребенок – прямо как та истощенная нищая девчонка с волосами цвета пепла и серыми глазами, из которых словно выгасили всю энергию вместе с цветом.

Настала пора заняться ритуалом. Подготовка к процессу не заняла много времени и сил: шесть белых свечей расположились в правильный шестиугольник ближе к концам матерчатой пурпурной ткани, закрытая книга лежала вне шестиугольника на ткани, а стеклянная колба с травой стояла как можно дальше от этого всего.