– Да нет, парень, о тебе речи нет, – проговорил Джейкс. – Ты вообще был в другом конце поселка.

– Ну так зачем меня во все это впутывать? – с негодованием выпалил Бейтс.

Вид Берна, складывающего свои шмотки, отвлек всех от разговора, а когда он объяснил причину, все посмотрели на него так, будто он был одним из немногих, кто ухитрился схватить счастье за хвост.

– Думаю, мы отправляемся в одно место, – сказал Берн Шэму. – Иначе младший капрал Джонсон не шел бы с целым тюком. Нам нужно отнести много всякой всячины. Может, захватить чего-нибудь для вас с Мартлоу на обратном пути?

– Неси, чего сам придумаешь, – улыбаясь, ответил Шэм. – Мы с Мартлоу все делим пополам с тех пор, как ты в канцелярии.

– Ну, теперь все будем делить на троих, – сказал Берн.

– В смысле, когда ты вернешься в роту, – сказал Мартлоу.

Берн не проявлял любопытства к делу, которое привело их в Нё-ле-Мин. Он был очень рад бухнуть на пол в помещении снабженцев ящик, который они с младшим капралом Джонсоном тащили три мили от Филосфэ. Они несли его, ухватив с двух сторон за ручки. Ручки были из тех, что свисают, когда не под нагрузкой, и зажимают пальцы, как только ящик поднимут. Избежать зажима можно, только отставив локоть или, напрягая руку, держа ящик на отлете. Испробовав оба способа, они продели через рукоятки носовые платки и завязали концы, чтобы держаться за тряпку. Но петли оказались разной длины, так что и нагрузка распределялась по-разному. Склад снабженцев располагался в сарае из оцинкованного железа, служившем когда-то гаражом. Квартирмейстера не было, а плотник, собиравший деревянные кресты – куча готовых валялась в углу, – считал, что тот в настоящее время находится в машинном парке. С другой стороны, он мог вернуться в любой момент, и они решили подождать и выкурить по сигарете, наблюдая за плотником, который, собрав очередной крест, принялся красить его дешевенькой белой краской.

– Вот девиз полка, – сказал плотник, поднимая один из крестов, на котором были тщательно выполнены эмблема и девиз. – Это на латыни, а означает: «Куда ведет слава».

Берн взглянул на него с иронической усмешкой.

– А ты просто мастерски владеешь кистью, Хеммингс, – проговорил он, чтобы скрыть свои мысли.

– А как же. Я прям горжусь своей работой. Долго, конечно, не продержится, краска – дрянь, да и дерево слабое. Но и с такими можно поработать.

– А не сходить ли нам в машинный парк? – предложил капрал.

– Я готов, капрал, – откликнулся Берн, и они оставили Хеммингса наедине с его работой.

– Не очень-то воодушевляет сидеть тут рядом с кучей деревянных крестов, – проговорил капрал, когда они вышли на улицу.

– А что такого? – беззаботно отозвался Берн. – Вы считаете, что каменные были бы лучше?

– Как только повидаем квартирмейстера, можно будет поискать место для постоя, – переменил тему Джонсон. – Там бросим вещи и пойдем осмотреть городок. До утра я ему не понадоблюсь.

– Надеюсь, нам удастся найти местечко, где можно выпить, – сказал Берн. – Почему нам не выдают пайковый ром каждый вечер или бутылку пива к обеду? Французы получают вино. Когда шли через Мазенгарб, видели вы магазин с бутылками «Клико» и «Перье» Жуе в витринах и надписью: «Reservee pour les officiers»?[39] Вот блядство! Половина из них даже не разбирает, пьют они шампанское или сидр. А мы должны довольствоваться дрянью, что подают нам в бистро.

– Я в винах ничего не смыслю, – с достоинством ответил Джонсон. – Иногда, когда дома выводил свою девчонку развлечься, мы заходили в отель – респектабельное место, понимаете ли, – и приходилось заказывать бокал портвейна с бисквитами. Портвейн и бренди хороши от колик в животе, хорошо крепят. У меня в записной книжке есть фотография моей девчонки. Вот, гляньте. Любительский снимок, конечно, не очень хороший; и солнце было ей в глаза. Как вы считаете, хорошенькая она?