Кстати, владелец нашего издания Гардо тоже был лёрком. Он был в два раза больше любого здоровяка из бойцовского клуба, на два-три тона темнее, причём с отливом в серо-зелёный, а за поход к обычному стоматологу отдал бы две-три своих зарплаты из-за одного только размера выпирающих клыков. Однако Гардо жаждал найти применение не только своим мускулам, но и интеллекту. Потому и основал редакцию в те годы, когда нормальная журналистика, казалось, умерла вместе с обществом. Но даже (я бы сказал: особенно) в апокалипсис для людей нет валюты более ценной, чем информация. Кто это понимает и умеет этим пониманием пользоваться, далеко идёт. Но лёрки, несмотря на свою силу, существа ленивые, поэтому Гардо в дальние дали соваться не стал. Места руководителя небольшой и, главное, независимой реакции ему было достаточно. Он никуда не лез, не ввязывался ни в какие истории, не писал репортажей и даже не пытался навести порядок в творческом процессе, за что мы ему были очень благодарны. Зато мог в нужный момент подсказать, напомнить и… защитить. Это, пожалуй, было важнее всего для репортёра действительно независимого издания. Я уже говорил, что писать правду бывает небезопасно?

И всё же, Гардо был, скорее, исключением, чем правилом. Я глубоко сомневался, что остальные лёрки обладают такой же врождённой интеллигентностью.

Спорить с этими ребятами и уж тем более пробираться на место ЧП без разрешения я бы не стал ни при каком раскладе. Мне ещё понадобятся руки и ноги.

Поэтому я просто бродил по округе, слушая шепотки зевак и прохожих. Мне удалось накопать не больше того, что я уже знал, поэтому я просто уселся на ступени дома на противоположной стороне улицы, наблюдал, как спасатели разбирают завалы и не переставал гонять мысль о том, что погибших в этом кошмаре нет. Пожалуй, это и станет счастливым концом этой истории, если Хитер или Гардо попросят написать об этом что-то пошире того, что наваяли новостники из Экспресс-отдела, опираясь на мои записи из коммуникатора.

Если вам показалось, что я недолюбливаю коллег, спешу заверить: это не так. Я недолюбливаю их способы работы: выдать информацию побыстрее. Скорость её потребления в обществе разогналась до третьей космической, новости писались быстрее, чем успевали происходить. Естественно, страдало и качество написанного. Ребята не виноваты, что подстраиваются под условия, но они же их и создают. Вместе с читателями.

Хитер подъехала быстрее, чем я думал.

– Давай бегом, может, ещё успеем пообедать. Да уж…

Она оглядела руины.

– Интересно, конечно, что это было? Магия или прибор какой рванул? О, привет, Дастин!

Я внутренне вздрогнул и заставил себя обернуться.

Дастин Хоук холодно кивнул Хитер и сел в машину. Меня он точно не заметил.

Дастин, мой друг детства, был следователем. И только благодаря нашей дружбе я получал доступ туда, куда ни одного репортёра не пустили бы вовек. Стоит ли говорить, что такие репортажи получались выше всяческих похвал? Просмотров у них было куда больше, чем у простой сводки ЧП или расшифровок правительственных постановлений. Люди любят читать о смерти и политике, но ещё больше они любят хорошие истории. И, желательно, со счастливым концом. И я им их давал.

Всё это было до моего последнего крупного расследования, из которого я чудом вышел живым. Недавняя история с магическим камнем, украденным из посёлка цыган мулдаси за Стеной, едва не сделала из меня инвалида и поссорила с лучшим другом. Я настаивал на том, чтобы отдать камень цыганам, Дастин, у которого кроме служебного долга были с мулдаси собственные счёты, хотел оставить его в участке. У вещдоков после завершения расследования судьба может пойти по трем путям: уничтожение, хранение и возврат владельцу. Если бы камень был обычным украшением, его бы вернули владельцам, но это был опасный магический артефакт. И принадлежал тем, кому доступ в город запрещён. Такие вещи полиция передаёт в специальные отделы. Что там с ними делают, не знаю. Для мулдаси потеря такой ценности была недопустима. Учитывая тот факт, что они не просто не убили меня, но и помогли, пришлось подсобить мулдаси с возвращением их имущества. Разумеется, Дастин догадался, кто за этим стоит. Он избавил меня от проблем с копами, но сообщил, что больше не желает иметь со мной никаких дел. Я пытался извиниться, но он и слушать не хотел.