Сэм поглядел на обложку журнала. На него смотрела прекрасная женщина, единственная женщина, которая гарантированно спустит на него всех собак, едва он осмелится приблизиться к ней. Впрочем, поделом. Девятнадцатилетний Сэм Ричардс дал Эмбер Дюбуа очень серьезное основание никогда не пожелать разговаривать с ним. Он мог бы подарить ей первый поцелуй, но со всей прытью поторопился разбить ее сердце.

Оставалось попытаться убедить ее забыть прошлое и обнажить самые сокровенные тайны на потребу читающей публике. Да, придется попотеть. О возвращении в Лос-Анджелес не могло быть и речи. Придется добиться аудиенции у Эмбер. Каких бы унижений ему это ни стоило.

– Вы уверены? Совсем никаких интервью? А вы сообщили мисс Дюбуа, кто звонил? Да, да, я понимаю. Спасибо. Я буду следить за новостями на ее официальном веб-сайте.

Сэм закрыл крышку сотового телефона и постучал по лбу бесполезным в его ситуации средством связи, прежде чем засунуть его в карман. Официальный веб-сайт? Когда это профессиональное агентство по работе с талантами направляло журналиста к веб-сайту?! Нет, все значительно хуже. Его имя, вероятно, в черном списке, который Эмбер передала своему агенту. Это стоит обдумать, выработать план, и быстро.

Сэм намотал на руку ткань для полировки и принялся наводить лоск на гордость отца – старинный английский спортивный автомобиль с откидным верхом. Одна из немногих автомашин, которую отец оставил себе, когда пришлось продать салон классических автомобилей, чтобы расплатиться с матерью Сэма после развода.

Им с отцом понадобилось три года, чтобы вернуть этому чуду первозданный облик, который тот сохранял и сейчас. Три года работы по вечерам после школы и время от времени по воскресеньям. Три года тяжелой физической работы, когда они перетапливали горечь и боль из-за потери матери Сэма в пот, словно создание чего-то прочного и материального каким-то образом восполнило бы ее отсутствие. Но они сделали это. Вместе. Хотя Сэм и негодовал, тратя время и силы на этот автомобиль. Горечь и негодование переполняли его настолько, что, если бы он мог, охотно выгнал бы машину на улицу, поджег и с восторгом наблюдал, как она горит. Как сгорели его грезы в тот день, когда мать уехала. Он неистово злился на отца за то, что он не сменил работу, как того желала мама. За то, что не побежал за ней, умоляя остаться с ними. Сам он, когда спустился рано утром на завтрак и увидел маму, выходящую в парадную дверь с чемоданами, бежал за такси три улицы, до тех пор, пока ноги не отказали. Она ни разу не оглянулась в его сторону. Ни разу. И это все было по вине отца. Он должен был совершить нечто ужасное, что заставило ее уйти.

В те дни Сэм был совсем близко к тому, чтобы наброситься на отца с кулаками. Ни крики, ни вопли, ни молчаливое топанье по дому не действовали на этого надломленного мужчину, который продолжал работать, словно ничего не произошло. Для мальчика он тогда представлял собой даже не причину для расстройства, а скорее фитиль под бочкой с порохом.

Они прожили три долгих трудных года, прежде чем Сэм уехал в Америку.

Одновременно он получал от жизни уроки, которые до сих пор оставались зарубками на сердце. Он постиг, что постоянная любовь, брак и семья давно устарели и только разрушали людские жизни, нанося раны на всю жизнь тем детям, которые оказывались втянутыми в неразбериху чувств. Он видел это на примере своих родителей и родителей своих друзей, например Эмбер и девочек, с которыми она общалась. Ни у кого из них не было счастливого дома.

Бесчисленные разрушенные браки знаменитостей, с которыми он сталкивался за эти годы, лишь убедили его в своей правоте. Он был бы дураком, если бы позволил заманить себя в клетку под названием брак. Уж лучше оставаться холостяком как можно дольше, наслаждаясь компанией очаровательных женщин, которых привлекали роскошные тачки и шампанское. Это вполне устраивало его.