– Газель, – командую я, вновь удерживая руль. Кисть почти неуловимо шевелится, но Андрей понимает и убирает ладонь, – в кузове ребята с автоматами.

– Разберусь, жми на газ, – по звуку понимаю, что он откинулся на спинку сидения как будто даже расслаблено. И с лёгкостью верю ему.

Хочется задать кучу вопросов, связанных с перерождением и смертью, вступить в захватывающий философский диспут, из которого никто не выходит победителем и снова привычно положить две в прикуп и раскидать оставшуюся колоду карт на три кучки. И я почти вижу одну мелочь в своём веере и непослушные губы уже выговаривают знакомое слово “мизер”, когда я различаю лицо водителя. На мгновение мы встречаемся взглядами, и я читаю в его глазах некоторое удивление, а затем слышу звук выстрела, и тот оседает на руль. Второй выстрел. Видимо, по колёсам. Газель медленно начинает забирать вправо, а я ускоряюсь и жмусь к обочине, надеясь проскочить.

– Стопроцентный, – отвечает Андрей на мою реплику, и мы оба любуемся в зеркало заднего вида, как машина, потерявшая управление, съезжает в кювет, попутно заваливаясь на бок, – но ты всё время блестяще побеждала именно на мизерах.

– Как будто у тех, кому с рождения достались слабые карты, есть другие варианты.

Сейчас следовало бы опять проверить будущее, но круги перед глазами и усилившееся головная боль отговаривали.

– На самом деле у тебя была замечательная раздача, из которой ты целеустремленно выбрасывала все козыри, – он вздохнул, и встретился со мной глазами в зеркале заднего вида.

Этот взгляд всегда цеплял крюком под рёбра, но теперь лишь вызвал несвоевременный приступ ностальгии. Может быть, глазам не хватало обрамления более зрелого лица или глубины фантастического цвета, а может прошедшие годы попросту отобрали у меня львиную долю чувств.

– Я их подобрала, – чувствуя, как расцветают искрами смешинки в моей радужке, я послала ему не менее проникновенный чувственный взгляд.

– После того, как попрощался с тобой, я успокаивал себя одной только мыслью, что ты забудешь меня и будешь счастлива. Без меня намного лучше, чем со мной.

– Было бы куда лучше, если б у нас закрутился роман. Гораздо проще забыть человека, с которым жить скучно и тяжело, чем недосягаемого героя, который погиб, так и не позволив к себе прикоснуться. Но мне всё равно жилось с этими воспоминаниями вполне комфортно, и я была счастлива. И ещё буду, если эта передряга каким-нибудь образом разрешится.

– Сейчас мы уже, наверное, можем остановиться, – предложил он, глядя настороженно и вопросительно.

Видимо, не решался попросить меня нырнуть ещё раз. А нырнуть было надо. Нога обречённо соскользнула с педали газа, и машина начала замедлять ход. Я вырулила на относительно широкую обочину и включила аварийку.

Повинуясь современной автоматике, спинка моего кресла медленно откинулась назад, позволяя принять почти лежачее положение.

Алексей стоял на балконе, курил и задумчиво смотрел в даль. Телефон уже в который раз твердил ему что абонент недоступен.

А ведь казалось, что я поменяла достаточно.

Да, оставался Солярис из моего видения и ещё неизвестно сколько людей, которые охотятся за мной. Или за ним?

– Андрей, – бросила в пространство я, желая задать вопрос. Язык не слушался

– Инга, – ответил он с той же утвердительной интонацией

И оба невесело рассмеялись. Этот диалог напоминал типичное нелепое совещание в отделе маркетинга.

– Спи, —сказал он, спустя пару минут, когда понял, что продолжить я не в состоянии

Невнятно буркнув, я протестующе замотала головой.

– Да и плевать, всё равно не оставлю тебя в опасности, что бы там не было впереди, – он замолчал, наблюдая как я неуклюже перекатываюсь, пытаясь лечь на бок, —Ты даже не сказала, что видела. Мою смерть? Свою? И как это было…