А происшествие оказалось и в самом деле какое-то дикое. Колонна из десяти грузовиков с солдатами двигалась по Троицкому мосту через Неву. Черт знает, зачем их туда понесло, но теперь это уже не имело никакого значения. Надо же так случиться, что именно на подъезде к переправе их настиг туман. Машины дошли до середины моста – и тут по какой-то причине бронетранспортер, двигавшийся впереди колонны, свернул в сторону, пробил ограждение и рухнул в реку. Мало того, вслед за ним один за другим нырнули все десять грузовиков. Как могло такое случиться, никто понять не мог. Спрашивать было не с кого. Не выбрался ни один человек. А для подъема машин и трупов из этой долбаной речки требовалось неизвестно сколько времени. Точнее, никто не знал – возможно ли вообще их поднять. В корпусе не имелось нужного оборудования, чтобы лезть в глубокую и очень быструю реку. Так что более двухсот трупов лежали пока на дне – и будут лежать, пока не найдут оборудование на месте. Доктор был прав. Миротворческому контингенту НАТО в этом городе и в самом деле не везло.

Дело было закончено. Солдаты из разведвзвода батальона морской пехоты выталкивали по одному арестованных в наручниках из подъезда и строили в ряд во дворе. Хотя если уж говорить точно, то это были не «арестованные», а «пойманные». Потому что зачитывать им права и баловаться прочей демократией никто не собирался.

Тех, кто в наручниках, было человек десять – все больше крупные парни, чей вид рождал предположение, что некоторые люди произошли не от обезьяны, а от быка. В многокомнатной квартире на втором этаже, которая, видимо, когда-то служила жилищем богатого человека, а потом превратилась в логово одной из питерских банд, остались лежать еще пять трупов, которые не сообразили вовремя поднять руки. Отстреливаться пытались, дурачки. Хотя по тому, как это они делали, к армии никто из них и близко не подходил.

Теперь все оставшиеся в живых бандиты стояли во дворе. Возле парадной морпехи раскладывали для предстоящей телесъемки изъятый у бандитов арсенал – автоматы Калашникова, пистолеты, ножи и несколько единиц странного вида оружия, которое тут называли obrez. Сержант, рыжеволосый детина таких габаритов, что Шварценеггер по сравнению с ним выглядел бы заморышем, с руками размером с ляжку среднего человека, вразвалку приблизился к Джекобу:

– Слушай, журналист, троих приказано выделить на вашу долю. Давай, сам выбирай из этой сволочи тех, которые вам для работы нужны.

Джекоб оглядел уныло топтавшихся парней и указал на двоих, чей вид не просто говорил, а прямо-таки кричал, что их дом – тюрьма. Они являлись практически идеальной иллюстрацией к теориям Ломброзо. Потом, поколебавшись, журналист ткнул пальцем в сторону третьего. Тут он руководствовался уже не профессиональными соображениями – в глазах у этого парня оставалось нечто человеческое. Последнего ему стало просто жалко – Джекоб знал, что будет дальше.

Сержант кивнул – и этих троих потащили к грузовику и без особых церемоний зашвырнули внутрь, туда же прыгнули двое морпехов. Пойманным бандитам сковали наручниками и ноги. От греха подальше. Эти трое будут теперь служить, так сказать, агитационно-пропагандистским материалом. Бандитов запечатлеют во всех ракурсах аккредитованные при армии журналисты – и их рожи пойдут гулять по эфиру в качестве доказательства, что, во-первых, корпус генерала Адамса активно трудится по наведению порядка в Петербурге, а во-вторых, что все происходит с соблюдением демократических процедур и прочего гуманизма, о которых в Европе и Штатах не дает забыть толпа либеральных горлопанов, которые очень заботятся о правах бандитов – видимо, их самих никогда не грабили, а их дочерей не насиловали. Джекоб за время пребывания в Петербурге успел узнать, что вытворяли здесь эти быкообразные рожи и им подобные. Крупные преступники, которые все-таки умеют поддерживать порядок в уголовной среде, давно убыли в иные страны, где у всех у них имелись банковские счета и недвижимость. Осталась всякая сволочь – лишенная мозгов, зато полная совершенно первобытной свирепости.