Все три группы китайцев после проведения фильтрационных мероприятий были направлены в Западно-Сибирский край. Таким образом, первыми интернированными, размещенными в Сибири, явились дезертиры из антияпонских армий гоминьдановских генералов, перешедшие на территорию СССР на Дальнем Востоке и в районе Забайкалья. Сведения об иных случаях размещения интернированных в Сибири до декабря 1932 года в архивных материалах отсутствуют.

Очередное появление китайцев в Сибири связано с интернированием армий гоминьдановских генералов Су Бинвэня, Ма Чжаншаня, Ли Ду и Ван Дэлиня, отступивших в пределы СССР в декабре 1932 – январе 1933 годов.

В конце ноября – начале декабря 1932 года для восставшей Армии спасения под командованием генерала Су Бинвэня создалась реальная угроза уничтожения. Японские войска, наступавшие вдоль линии КВЖД, последовательно занимали населенные пункты и железнодорожные станции, оттесняя китайцев и прижимая их к китайско-советской границе. 28 ноября японские воздушные и сухопутные силы «начали наступление на Су Бин-вэневские войска в районе Чжу-цзя-каня, Нянь-цзы-шаня и Чжаланьтуня» и к 16 часам 30 ноября овладели ими. 2 декабря советское консульство в г. Маньчжурия посетил заместитель дипломатического комиссара Чжао, который от имени генерала Су заявил секретарю представительства, что «ввиду понесенного китвойсками поражения в районе Чжалантуна Су вынужден будет, если обстановка окончательно заставит к тому, отступить [с] войсками на советскую территорию, сдать добровольно оружие, просить разрешения Советского правительства проехать [в] Китай. Первого декабря Су телеграфировал нанкинскому правительству [с] просьбой снестись [с] Москвой по этому вопросу и оплате всех расходов проезда за счет Нанкина»138. Одновременно Чжао заявил, что как бы Советское правительство не отнеслось к просьбе о разрешении отступления через границу СССР, «у нас нет выхода и мы перейдем на совтерриторию»139.

4 декабря в советское консульство в г. Маньчжурия прибыл генерал Су в сопровождении Чжао. В беседе с секретарем дипломатического представительства Су сообщил, что его позиция с начала событий в Маньчжурии в отношении японцев самая непримиримая, заявил, что «он хорошо понимает советскую позицию нейтралитета и невмешательства, и хотя возбуждал вопрос о помощи, но наши отрицательные ответы ему были понятны и в своих шагах он стремился не создавать положения, при котором иностранные государства могли бы ложно приписать Советскому Союзу оказание ему помощи. Сознавая свою слабость в отношении японцев, он выступил, чтобы показать миру, что Манчжуго создано исключительно японскими силами и участия в его создании народ не принимал. Ему предлагали японцы полтора миллионов даянов за отказ от борьбы, но он на эту сделку не пошел»140. Су обратился к представителям консульства с просьбой «довести до сведения Советского Правительства, что вынужден отступить на советскую территорию, разоружиться добровольно и просит у Советского Правительства разрешения всем эвакуироваться через СССР в Китай»141. Он также поинтересовался, какова будет реакция советского правительства в данном случае, на что получил ответ об отсутствии в консульстве указаний по этому поводу. В конце беседы Су резюмировал: «… мое положение такое, что мне остается только один выход – со своими войсками интернироваться на сов. территорию»142. Одновременно Су заявил, что предполагает всех японских резидентов, «манчжуговцев», захватить с собой и сдать советским властям.

К 4 декабря войска генерала Су подошли к ст. Маньчжурия. Полномочный представитель ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю И.П. Зирнис