– Да, рядом, за третьим кольцом.

Молодой человек набирает овощи сразу в две корзины. Подходит к нему старушка и спрашивает:

– Когда вы успеваете все это готовить? У вас, видно, большая семья?

– М… м… мама г… готовит, а я т… только ем, – произносит покрасневший от натуги парень.

– Ох, простите меня, не знала, что вы заикаетесь.

– С… с… спасибо в… вам. Со м… мной ник… к… кто не раз… г… г… г… г.., не беседует.

– Не за что, – засеменила от него старушка.

– Сколько у вас тут гробов, разного другого траура – глаза разбегаются, – говорит работнику похоронного бюро человек спортивной наружности.

– Очередь к нам не уменьшается, кризис, слава Богу. Что будете приобретать?

– Хочу сначала узнать цены.

– Пожалуйста. Гроб – от пяти тысяч и выше.

– А из золота?

– Вы и такой осилите? – засветились глаза работника бюро.

– Если только поднять, я штангист.

– Тогда сделаем гроб из горбыля, обобьем его. Могилу выроем трактором, без выравнивания, так дешевле. Венки будете покупать? От тысячи рублей.

– Не буду, не футболист.

– Катафалк – то закажете? С музыкой.

– Сколько?

– Двадцать кусков.

– Кусков?

– Ну, тысяч. По – всякому выражаются клиенты, в зависимости от рейтинга трупа.

– Я сам добегу до кладбища, хоть и не стайер.

– Евдокия, когда ты железные зубы вставила?

– Как ты догадалась, Елизавета?

– Догадываться не надо: нижняя челюсть все время постукивает.

– Скажите, пожалуйста, где вы такую великолепную краску покупали – под благородную седину, с отливом?

– Нигде. Вон моя краска сидит в кресле, развалился, изверг.

– Передайте на билет, – протягивает пассажир деньги лысому дяде. Тот кладет их в карман.

– Что вы делаете?

– У меня сегодня счастливый день.

– Какой?

– Я освободился, – и уже от двери, – из дурдома.

– Они мои сестры – близнецы, выбирай любую, не ошибешься.

– Почему?

– Как две капли воды.

– Никакого различия?

– Мизер: одна прихрамывает, другая косит.

– Берите билет, гражданин. Не заворачивайтесь в простыню?

– Я не человек, – распахивает гражданин простынь, под ней пусто. Кондуктор побледнела, кричит:

– Привидение.

Пассажиры выскакивают из автобуса на ходу. Привидение шоферу:

– И пошутить нельзя. Я ученый, испытываю невидимую ткань.

– Что, Вовка, по всем предметам нахватал колов? Несешь целую охапку.

– В очках, а не видишь, баба Дуня. Это колья, а колы в дневнике. Нарубил в лесу. Теперь так буду наказывать себя за неуспеваемость. Получу кол – в лес, второй – туда же. Заодно на даче забор подправлю.

– Вот это, я понимаю, предприниматель.

– Из пятерок забор не построишь.

– Прям Абрамович ты, Вовка.

Редактор: – У меня оскомина от ваших сообщений. Один официоз да происшествия. Дальше носа не видите?

– Видим, Гаврила Гаврилович, но разгонят. Кто у нас собственник СМИ?

– Кто, Петр Петрович.

– Вот и я об этом, – сказал пухлый корреспондент.

– Надо глубже проникать в интимную жизнь, теперь это модно, – предложила фоторепортер.

– А что? Петр Петрович любит позубоскалить, одобрит, – согласился редактор.

– Далеко ходить не надо: теща моя, старая ведьма, снова выходит замуж. И за кого? За футболиста юношеской сборной.

– Не сенсация. Рейтинг не поднимем. Если только написать, что, торопясь на свидание, теща твоя забыла надеть челюсти. Ха – ха – ха!

Человек вылезает из могилы.

Конец ознакомительного фрагмента.