На улице Вику охватил холодный воздух, которого хотелось как можно больше, чтобы он поскорее унёс из памяти якобы верные, полные честности глаза подружки. Тяжёлые мысли продолжали терзать её душу. Виктория шла по тротуару и, задавая себе вопросы, сама же на них отвечала: «Как можно верить после вранья? Что делать, если с тобой поступили подобным образом? Простить и вырастить новые отношения? К сожалению, не настолько плодородна земля в моей душе!» Вика злилась на свою подругу и на себя, что не защитилась от нападок. Хотелось позвонить ей и сказать всё, что накипело в душе, но глупо начинать диалог с тем, кто тебя не слышит.

Когда она подошла к углу дома, где видела шаровую молнию, её охватил страх. К Виктории пришли новые мысли: «Больше всего не люблю правило этикета, предписывающее не оборачиваться, так как это может привести к тому, что, пока ты строишь из себя интеллигента, твой сосед по столу культурно возьмёт вилку в левую руку, а нож в правую и воткнёт его в твою спину по самую рукоятку».

Вика обернулась, а затем огляделась вокруг, но ничего, напоминающего инцидент, произошедший ранее, не нашла. Она перестала нервничать, успокаивая себя тем, что это так на её психике сказались стресс и усталость, вырисовывая в голове странные, но реалистичные картинки. Возвращаясь к своим начальным мыслям, Виктория подняла руку ладонью вверх, словно пытаясь повысить самооценку, которая утекала из неё вместе со слепым дождём – таким же слепым, какой и она была до сих пор. О ладонь стали биться капли.

Выходя на проспект, Вика поодаль вновь увидела девушку-баскетболистку, которая была с чемоданом и ловила такси. Виктория решила не мешать ей и не стала подходить, чтобы поздороваться, а просто прошла дальше.

Капля дождя, упавшая Вике на голову, известила её о скором ливне. Кто-нибудь скажет, что слепой дождик – это достаточно романтичная погода, но в её ушах падение дождевых капель отдавалось барабанной дробью. Чтобы не попасть под проливной дождь, она решила снова пойти в сквер, где есть беседки, в которых можно спрятаться от дождя. Не возвращаться же опять домой.

Виктория перебежала через дорогу и пошла около стоящих возле тротуара небольших киосков, в которых торговали мороженым, пончиками и прочими продуктами быстрого питания. В наушниках продолжала звучать музыка.

У входа в сквер, как всегда в это время, толпилось много народа, но в какое-то мгновение перед Викиным взором люди вдруг исчезли, оставляя пустынным мокрый тротуар кирпичного цвета.

Вокруг неё густыми клубами резко опускался туман, в котором растворилось всё, что её окружало, образовав сплошную молочно-белую пелену. Пропали звуки города, наступила полнейшая тишина. И вдруг в неё ворвался шум ветра, который так сильно дул на волосы Виктории, что скрутил их в верёвку. Он срывал с крон близстоящих деревьев листья, и те поднимались столбом в такт ритмам, звучащим в её голове от одного наушника, так как другой наушник вылетел из уха и потерялся в запутанных волосах.

Невдалеке в тумане проявился силуэт неизвестного, скрывающегося за чёрным плащом. Плохая видимость не дала разглядеть очертания его лица – только хищную ухмылку. Правой рукой неизвестный сделал резкое движение, и воздух разорвал свист. Что-то молнией пронеслось к Вике. Жёсткий удар прямо в солнечное сплетение пронзил её. Боль прошла сквозь все клетки. Она упала. Виктории показалось, что это стало разрушать её изнутри. Но, перед тем как погрузиться в вечный мрак, она увидела изменившееся, побледневшее, испуганное лицо своего мучителя и губы, которые прошептали два слова: