― Сеня, прекрати! ― не открывая глаз, я махнула рукой, желая оттолкнуть своего главного креативщика.

Ну, а кто еще мог так нахально распоряжаться телом своей начальницы? Анечка не посмела бы… 

Вместо довольного мужского гогота услышала обиженный писк и звук, как будто в стену бросили туго набитой подушкой. 

― Это что было? ― Я с усилием разлепила веки, проклиная про себя искусственные ресницы. 

Обнаружила, что нахожусь в кромешной тьме, слегка подсвеченной откуда-то снизу нежным золотистым мерцанием. 

Мерцание начало подниматься, приближаться, становиться ярче. Будто кто-то поднимал с пола большую свечу или целый канделябр.

― Какого хрена вы придумали?! И сколько я тут уже разлеживаюсь, что за окнами стемнело совсем? ― подпустив в голос строгости, спросила я в сторону сияния.

― Живая! Мартелла! Получилось! ― пропищал тонкий, какой-то даже мультяшный голосок.

Из-за края гроба показалось нечто небольшое, нервно трепещущее крылышками и лучащееся слепящим светом. 

Херувимчик? Нет… Очертания вроде не те.  Глаза слезились, влага застилала взор, и рассмотреть крылатое чудо никак не удавалось. 

― Ребята, прекратите!

Существо, не обращая внимания на мой недовольный командный тон, бросилось мне на грудь.

Я, не будь дура, резко отмахнулась. 

Сияющая тушка, получив славный пендель, с воплем отлетела куда-то во тьму и, судя по звуку, снова шмякнулась об стену, а потом тихо сползла по ней. 

― Нет, ну это уже не смешно. Я встаю, ― предупредила свою зарвавшуюся банду шутников, повертела затекшей шеей, схватилась за края домовины и попыталась сесть. 

Тело повиноваться не спешило. Оно вообще ощущалось непривычно слабым, легким и, кажется, очень-очень холодным. 

Меня пробил озноб. Руки просигналили, что они держатся вовсе не за дерево, обитое атласом, а за что-то твердое, грубо сработанное и отнимающие последние крохи тепла. Когда-то мне приходилось держаться поздней осенью за прутья чугунной ограды. Тогда ощущения были похожие. Но это что получается? Меня, спящую, переложили из белой дощатой домовины в какой-то железный ящик?!

― Эй, тут есть кто-нибудь? ― позвала я в темноту, пытаясь нащупать край кружевного покрывала.

Не то чтобы надеялась, что тонкая до прозрачности ткань меня согреет, но хотя бы убедит, что все происходящее ― не дурной сон.  

― Мартелла, ты злая девчонка! ― услышала в ответ жалостливый всхлип. ― От второй сущности так не избавишься!

Я с трудом уселась. Отыскала взглядом единственный в помещении источник света. Поняла, что ошиблась: это был не херувим. Это был птеродактиль. Маленький, размером с детский трехколесный велосипед, светящийся птеродактиль! Ну, или какой-то похожий ящер с крылышками. Еще и говорящий. Электронная игрушка? Так заморачиваться даже Сеня не стал бы, при всей любви креативного директора к тупым розыгрышам!

― Ты кто? ― уставилась на ящера в изумлении. 

Раз больше никто не отвечает, попытаюсь хоть у него выяснить, что происходит.

Птеродактиль отлепился от стены. Встрепенулся, помахал крыльями ― перепончатыми, с когтями на сгибах. 

― Судя по всему, я ― самый невезучий недодракон в мире, ― пропищал он ворчливо. ― Мало того, что моя человеческая часть решила расстаться с жизнью, так при воскрешении, видимо, еще и память потеряла. 

― И где теперь эта несчастная? ―  я снова попыталась оглядеться по сторонам.

Шея отозвалась резкой болью. Я даже застонала сквозь зубы и принялась растирать спазмированную мышцу. 

Птеродактиль взлетать и бросаться на меня больше не пытался. Сидел, нахохлившись, на полу и трагически вздыхал, разевая зубастую пасть. 

― Мартелла, если ты решила пошутить, то сейчас не самое подходящее время, ― сообщил он. ― Через пару часов настанет рассвет и за нами придут.