― Совсем оголодал малец, ― к нам с генералом поспешно подошел еще один делес, на десяток лет моложе управляющего поместьем, статный, даже полноватый, и такой же чернявый, как Ардашир. ― Кожа да кости! Где ж вы такого подобрали, экти?

― Где нашел, там больше нет, ― не пожелал сдавать меня истинный. 

И в тот момент я окончательно поняла: он меня не выдаст никаким констеблям, не бросит ни в тюрьму, ни на улицу. Глотнула судорожно, смаргивая вдруг набежавшую слезу.

― А и правда! ― Тут же перестроился повар. ― Не важно, где. Накормить голодного ― дело хорошее. Идемте, молодой человек, вот сюда, за стол. Сейчас подам чего…

― Я тоже здесь обедать буду. ― Ардашир подошел, уселся рядом со мной на простую деревянную лавку, задвинув меня в угол между столом, стеной и собственным боком. ― Что мне положишь, то и Мартелю подавай. 

Повар от такого указания чуть язык себе не откусил, так старался сдержаться и не сказать ни словечка против хозяина. Похоже, кормить бродяжку генеральскими деликатесами он считал ниже своего достоинства.

― Будет исполнено, ― он неуклюже козырнул, едва не сбив с головы залихватски заломленный поварской колпак. ― Сей миг все будет!

Разобравшись, что генерал несколько не в духе, главный кухонный начальник, сковородок командир молча и шустро выставил на покрытую простой скатертью столешницу корзинку с еще горячими лепешками. Следом принес пару глубоких пиал с бульоном, в котором плавали половинки вареных яиц размерами с перепелиное, малюсенькие кусочки мяса и мелко порубленная зелень, подал ложки и салфетки. 

― Это на первое. Суп из языков улиток и яиц белых павлинов. Извольте отведать! ― поклонился снова. 

Я готова была ухватиться за пиалу голыми руками и начать хлебать наваристый суп без всяких ложек. Но последним усилием воли дождалась кивка генерала, убедилась, что он приступил к еде, и только потом взяла в одну руку лепешку, в другую ― ложку и, наконец, зачерпнула первую порцию долгожданной пищи. 

Как ни требовал организм поскорее заполнить желудок свежей горячей едой, но я заставила себя есть без спешки, аккуратно, словно на великосветском рауте, которые, признаюсь, в моей земной жизни случались не единожды.

Как выяснилось, и тут я не прогадала. Генерал следил за мной краем глаза, ровно как тогда, когда вынудил отжиматься. Дождался, когда моя пиала опустеет. Дал повару знак нести следующее блюдо, потом бросил мне, будто невзначай:

― Смотрю, манерам ты обучен. Видно, не из простой семьи. Понимаю, что среди родовитых семейств многие живут небогато, но чтобы своих сыновей в услужение отдавать ― такого за ними раньше не водилось.

Водилось ― не водилось… Откуда мне знать, как оно там у других. Мне и моя-то легенда от Теля досталась. Кстати, куда запропастился этот говорящий птеродактиль? Я и не заметила, когда он исчез с плеча Ардашира. Теперь же испугалась не на шутку, осмотрела кухню, позвала негромко:

― Тель…

Его превосходительство глянул на меня с неожиданным ехидством:

― Вот так, Мартель, и остаются делесы без своих магических половинок и попадают в пожизненную зависимость. Неужто не научили тебя, дурачка, что дракончика своего в незнакомом месте ни на миг из вида упускать нельзя? 

― Это что же… это как?! Вы его у меня отняли? ― Не имея другого оружия, я сжала ложку за черенок, начала вставать из-за стола. О еде как-то сразу забылось. ― А ну, верните немедленно!

Ардашир с насмешливым любопытством посмотрел на ложку у меня в кулачке и спросил с откровенным скепсисом:

― А то что? Ложкой по лбу меня стукнуть попытаешься? 

Я отвечать не стала. Я попыталась! Слишком уж испугалась за своего дракончика. Мне было не до раздумий ― я рвалась в бой!